Этот папа нам подходит! - Наталия Веленская

всем очень понравилась, — будто бы прочитал мои мысли Макс, переводя тему на своих друзей. — Так что от нескольких приглашений в гости нам с тобой точно не отвертеться. А Антоха меня, наверное, вообще на порог не пустит без моей «милой Веронички».

— Ой скажешь тоже! — смущённо пробормотала я, опуская глаза, — Мне кажется, я там и двух слов связать не могла во время разговора...

— Это потому что мы все жуткие балаболы, — рассмеялся Семёнов, — Но ничего, потихоньку освоишься. Я, кстати, не знал, что ты так классно поёшь. Тоха, как вокалист, тоже остался под впечатлением.

— Макс...

— Вот даже не думай отпираться, — пригрозил мне Семёнов, — У меня мать учитель музыки, уж поверь, я могу определить у кого есть слух, а кого нет. Странно, что ты ни в одной студвесне не участвовала от вашего факультета...

Я аж чуть не спотыкнулась на месте от такого заявления.

— Макс, ну где я, а где всякие выступления, — качаю головой. Хотя в глубине души мне конечно было безумно приятно услышать такую похвалу от своего любимого мужчины, — Ты же знаешь, какая я стеснительная. Тем более тогда во время учёбы... Я даже некоторые экзамены дико боялась сдавать и сидела с трясущимися руками во время ответа. Не то что выступать перед публикой...

Или рассказать парню, с которым провела ночь, что жду от него ребёнка. Это для меня тоже была задача со звёздочкой. И такой она остаётся до сих пор.

— Ник, кстати об академии, — чуть нахмурил брови Максим. И я уже заранее догадывалась, какой вопрос последует после небольшой паузы. — У меня всё никак не выходит из головы, что ты сказала моей маме.

Так и хочется сказать ему: «Хватит уже читать мои мысли! Немедленно переключись на другую волну!».

Вот что за день сегодня?! Я ещё никогда не была так близка к разоблачению. Сначала этот пакет с костюмом, который свалился нам на голову, потом расспросы его матери. Для полного счастья мне только Огоньковой с транспарантом в руках не хватало, на котором огромными красными буквами будет написано «Максим, ты — отец Тимофея!».

Несмотря на все эти звоночки от вселенной, я понимала, что морально я совсем не готова рассказать ему сейчас правду. Ведь впереди нас ждали чудесные выходные на турбазе, а если Макс узнает о Тимке, то никакого отдыха у нас не будет. Я это чувствовала.

Скоро у Тимки день рождения. Пять лет — первый юбилей. Быть может, тогда я наберусь храбрости и начну этот разговор. Плюс, к тому моменту уже появится какая-то ясность, действительно ли у нас так все серьёзно, как утверждает Семёнов.

Одно дело так говорить в первые недели отношений, когда тебе всё в новинку, и ты видишь мир сквозь розовые очки. Другое дело, рассуждать так спустя некоторое время. Тем более, что совместное проживание на одной территории тоже вносит свои коррективы в развитие отношений. Скорее всего, этап романтики закончится у нас с Максом гораздо быстрее, чем у обычных пар.

Да, всё-таки лучше рассказать ему после дня рождения Тимки... И это значит, что мне опять придётся выкручиваться.

— Что отец Тимки учился вместе со мной в академии? — вздыхаю я, мысленно готовясь к продолжению допроса, который начала Елена Аркадьевна.

— Да, — кивает Семёнов, приостанавливаясь, — Ты так и не ответила мне тогда у родителей. Я его знаю? Это... Ник, надеюсь, это не кто-то из моих ребят?

— Максим...

— Прости, но весь вечер я не мог перестать об этом думать.

— А я-то думала, что ты классно проводишь время, — улыбнулась я краешком губ.

— Ник, ответь, пожалуйста.

— Нет, среди твоих друзей нет Тимкиного отца, — успокаиваю я Макса.

«Только ради бога, не спрашивай на каком факультете он учился! Потому что с помощью этой игры в угадайку ты всего лишь за парочку вопросов выйдешь на самого себя!» — мысленно взмолилась я.

— Как гора с плеч, — признался Семёнов, притягивая меня к себе и оставляя на моих губах мимолётный поцелуй, — Ник, а ты не хочешь мне рассказать...

— Не сейчас, — перебиваю его я, — Но я обязательно тебе всё расскажу. И... я очень надеюсь, что это не встанет между нами.

— Глупости какие! Как это может нам с тобой навредить? — нахмурился Макс.

— Просто обещай, что... что ты хотя бы попытаешься меня понять, — тихо попросила я, утыкаясь лицом в спортивную куртку Семёнова.

— Ник...

— Макс, просто пообещай. Больше я ничего не прошу, — прошептала я, не в силах встретиться с ним взглядом.

— Хорошо. Обещаю, — вздохнул Макс, заключая меня в кольцо своих рук.

* * *

Это абсолютно глупо и нелогично, но я скрываюсь от Макса в ванной комнате, чтобы переодеться. Как будто не было этих нескольких дней, когда мы жили с Тимкой у него дома или наших вечерних свиданий, на которых Семёнов уже успел оценить мою фигуру в разной степени раздетости.

Дурочка, что ещё тут сказать...

Руки дрожат, ноги как будто превратились в кисель и совсем не слушаются, и я не с первого раза попадаю в штанину лыжного костюма.

Для полного счастья не хватает только запутаться ногами в болоньевой ткани и грохнуться на пол, по пути приложившись головой о раковину. С учётом того, как начиналось наше знакомство с Семёновым это было бы вполне логичным развитием событий.

Но сегодня гравитация на моей стороне, поэтому я всё-таки натягиваю на себя спортивные штаны. Поправляю лонгслив, который хоть и не будет виден под курткой, но очень шёл к цвету моих глаз. Правда Макс всё это покупал мне, основываясь исключительно на термозащитных функциях, а не на эстетическом виде.

— Будет очередным подарком на Новый год, — сказал Семёнов, когда узнал, что мне не в чем кататься на лыжах.

Увидев ценники в магазине, я чуть не грохнулась в обморок, но Макс был непреклонен.

— Не хочу, чтобы ты мёрзла, — категорично заявил он, отбирая мне необходимую экипировку для наших лыжных прогулок.

Незадолго до боя курантов он мне уже подарил красивый золотой кулон, который мне тоже было неудобно принимать из-за стоимости. Ведь мой подарок Максу был довольно скромным — шарф, который я связала ему сама. В кое-то веки мне пригодились мои навыки «кройки и шитья», как называла их Женька, подшучивая над моими умениями шить и вязать. Я просто не знала, что ещё можно подарить такому человеку как Макс. В играх для приставки я не разбиралась, а других увлечений помимо работы у Семёнова пока мной обнаружено не было. А вот шарфы он вечно терял. Я не раз замечала, что