Флоридский ветер перемен - Лиза Гарм

class="p">— Сразу после поцелуя. Я поняла, что ждала его давно. Ведь этот парень занимал большую часть моих мыслей. Но я не могла правильно подобрать своим чувствам определение. Помог его поцелуй.

— Что было дальше? — Слышу звучный клаксон позади себя и перестраиваюсь в другую полосу, чтобы дать свободное движение. Напряженный разговор делает меня черепахой, гнев других водителей я хорошо понимаю.

— Родители Рея были медицинскими работниками. Точнее мать была врачом, а отец — нейробиологом. Он большую часть времени проводил в исследованиях, на прием пациентов отводил небольшую часть своего времени.

— Они не любили тебя? — Произношу догадку, услышав очередную паузу.

— Нет, — На выдохе произносит. — Они нейтрально ко мне относились. Но если бы узнали про ситуацию, творившуюся в моей семье, точно отговорили Рейнара общаться со мной. Да Рей сам бы перестал.

— Это ещё почему? Ты хочешь сказать, что Рей не знал о зависимости твоего отца?

— Никто не знал. Мы берегли эту тайну, чтобы в департаменте отца ничего не узнали, иначе его бы поперли оттуда. Сильно пить он начал не сразу, мне было тринадцать, когда случился первый долгий запой. Причину его я не знаю. Помню, что отца в то время часто отправляли в командировки. После них он пару месяцев отдыхал дома, и постепенно этот отдых стал переходить в затяжные запои. Когда проблема стала очевидной, мы принялись уговаривать отца на лечение. Конечно он не сразу принял свою болезнь. Но принял, и мы отправили его на анонимное лечение. Оно даже почти помогло. Вроде я даже успокоилась, — Мэд снова останавливает рассказ. Замечаю отрешенный взгляд, ушедший куда-то далеко в прошлое.

— Но в день моего восемнадцатилетия отец вернулся с очередной командировки, — Тут её голос дрогнул. — И сорвался. Пил без остановки всю ночь. Тогда я поняла, что не смогу бросить маму одну.

— Одну?

— Да, я собиралась в колледж в другой штат.

— Но почему ты Рею ничего не рассказала? Разве он не помог бы тебе? Боже, Мэд, вы ведь любили друг друга, может его родители могли помочь вам? Нейробиологи как раз и занимаются исследованиями мозга, а зависимости идут вроде как от его неправильной работы. Ну на сколько я знаю. Не сильна в этом, но активно просвещаюсь.

— Тут и кроется проблема, за неправильное отношение к которой меня осуждает Тайлер до сих пор. Он считает, что я глупо поступила, ничего не рассказав Рею о сложностях в семье.

— Так почему ты умолчала?

— Потому что я свято верила в его отречение после этого.

— Что ты имеешь в виду? — Хмурюсь из-за неспособности уловить цепочку.

— Отец с детства пичкал Рейнара рассказами о своих исследованиях. Тема зависимостей была спецификой его работ. Тут ты угадала.

— И-и-и-и? — Нетерпеливо жду вердикта. Ожидание натягивает нервы.

— И дело в том, что мистер Канеман был уверен в сложности разрывания зависимостей. По его словам, наркотические вещества ослабляют мозг человека, делают его слабым. Меняется вся биохимия мозга. В общем, он считал, что вернуться из алкоголизма могут только люди, у которых не сильно поврежден мозг.

— Глупости, — Бойко отвечаю на эти слова. — Я когда-то готовила статью об этом, много читала о чудесах исцеления, главное желание и мотивация.

— Алекс, с врачом не поспоришь. Рей и не спорил. Кроме того, отец рассказал ему, что дети алкоголиков находятся в зоне риска. Типа из-за повреждённого алкоголем мозга родители передают своим детям слабую биохимию, в которой плохо работают системы дофамина и серотонина. Из-за чего они впадают в разные зависимости намного чаще и быстрее, чем дети здоровых родителей.

— Сомнительные вердикты.

— Нет, они научно доказаны. На себе прочувствовала. Только не в плане алкоголя, картина в собственном доме отвернула меня от него навсегда. Но зависимость, к примеру, от еды я прочувствовала в полной мере. Когда мы с Рейнаром расстались, поддержку я нашла в еде. Это сейчас ты меня видишь стройной красавицей, а в двадцать я была пищевым наркоманом, дрожащим при виде пончика. Мой вес переваливал за восемьдесят. Слава Богу, Рей меня такой не застал.

Молчу, потому что не имею аргументов, чтобы спорить. А ещё сложно понимаю, как эта преамбула связана с разрывом отношений.

— В общем, Рейнар стараниями отца уплыл в тему нейробиологии. Погрузился с головой и даже хотел идти на медицинский. Планировал заниматься хирургией головного мозга.

— Я пока ничего не понимаю, — Честно признаюсь ей.

— Ты помнишь, что я просила не судить меня?

— Но я ведь…

— Нет, — Мэд прерывает. — Ещё не судишь. Но дальше назовешь меня глупой. Я сама считаю себя глупой. Просто в мои восемнадцать у меня не было головы тридцатилетнего доктора. Это сейчас я вижу все в другом свете.

— Да что не так-то?

— Страх рассказать ему правду возник у меня, когда нам было по пятнадцать. Тогда мы были просто друзьями. Рей воодушевленно рассказывал о работах отца. Он горел его исследованиями. И он очень неоднозначно относился к детям зависимых родителей. Мне казалось он относится к ним как к прокаженным. Я остро воспринимала беседы на эту тему. Ты можешь считать меня дурой, но я верила в перемену его отношения ко мне. Это может показаться безвольным, но тогда я не готова была потерять его.

Слабые догадки появляются в голове, но среди них нет осуждения. Я почему-то могу понять её, могу, хоть никогда и не была в такой ситуации.

— С тех пор, я сделала все, чтобы он не узнал правду о моем отце. Благо, он чаще находился в командировках. А когда приезжал домой, то я запрещала Рею приближаться к моему дому под предлогом слишком строгого отца.

— Боже, детка, — Сглатываю, дорисовывая картину. — Ты бросила Рея потому что не смогла объяснить болезнь матери?

— Не совсем, — Мэд тянется за бутылкой воды и делает глоток. — Рей хотел, чтобы после учебы я уехала с ним в Чикаго. Тренер ему пророчил большое будущее в хоккее, и он принял предложение местной команды, параллельно подав документы в медицинский. Собирался делать два дела одновременно. И изначально я собиралась уехать с ним. Но на кануне окончания школы вернулся мой отец и ситуация в корне поменялась. Он ушел в запой, которого ничего не предвещало, и я поняла, что не смогу оставить мать с ним одну. Точку в этом решении поставили последующие побои отца. Я вынуждена была разорвать отношения с Реем, потому что не могла сказать правду о причинах остаться в Корал Спрингс.

На какой-то момент мы замолкаем, слушая шорох шин и звуки проезжающих автомобилей. Я смотрю на дорогу, но мыслями блуждаю в далеком прошлом своей подруги.