Тайная избранница дракона. Академия Пустынного Огня - Майя Фабер

этих людей. Спасти академию. Посмотри на них. Своим сопротивлением ты ставишь в опасность их всех. Как много могут сделать два молодых дракона с полной силой? Они не уйдут. Мы тоже. Теперь это наша ответственность. Если не мы, то кто еще?

Я опустила глаза. Слова, которые я сама себе повторяла, прозвучали из чужих уст. Мой страх и моя вина сейчас стояли за спиной, но в облике Дилана.

— Если не смогу…

— Я не прошу тебя любить меня. — Его пальцы скользнули к моему запястью, где под кожей пряталась метка. — Но ты ведь не хочешь предать всех, даже не попытавшись?

Я чувствовала себя маленькой. Беспомощной. Я хотела сделать правильный выбор, но мир вокруг не давал подсказок. Я стояла на краю пропасти, и каждое движение могло стать последним.

— Ты сама знаешь, что это единственный путь. — Его слова звучали так логично. Так правильно.

Если я сейчас откажусь, у всех этих людей будет меньше защиты. Да, в академии есть драконы с полной силой, но сейчас каждый на счету, если придется прикрывать собой и своей магией.

Если же я приму свою судьбу, то увеличу им шансы. Нам всем.

Только шаг. Только один поцелуй.

Я сделала его сама. Не Дилан, а я.

Повернулась к нему, хотя ноги казались тяжелыми, а каждое движение отнимало последние силы. Я посмотрела ему в глаза — темные, глубокие, но такие холодные — и, забыв о страхе, прижалась к его губам.

Я закрыла глаза, надеясь, что это поможет. Что темнота скроет ту пустоту, которая разливалась внутри меня.

Я чувствовала… ничего. Как будто из меня вытягивали все теплое, все светлое. Мое сердце стучало глухо, безрадостно, словно пытаясь пробиться сквозь слой магического льда. Я хотела верить, что все пройдет. Что метка засветится, что магия примет мое решение и заставит меня полюбить его. Тогда все будет проще. Будет неважно.

Я попыталась отстраниться, но Дилан не отпустил.

Его рука легла на мой затылок, пальцы вцепились в волосы, удерживая меня. Он углубил поцелуй, и я не сопротивлялась. Я не могла. Я уже сделала выбор.

Затем объятия разжались. Напряженный взгляд Дилана прожигал меня насквозь.

Я легко представляла его мысли. Те же, что крутились и у меня. Мы оба молча спрашивали: получилось?

Но никто не рисковал взглянуть на запястья. Сначала требовалось почувствовать хоть что-то.

Я отступила на полшага, больше не было места. Дилан молчал, не останавливая меня. Его губы были чуть влажными, глаза — хищными. В них проступало злое разочарование.

— Ты сделала правильный выбор, Геллер, — произнес он. — Сильный выбор. В любом случае.

Я дернулась, протиснулась между ним и чьей-то спиной, а потом дальше к лестнице, не оглядываясь.

Мир вокруг рассыпался на осколки. Люди в толпе сновали туда-сюда, но все они казались тенями: размытыми и бесплотными.

Взгляды прожигали мне спину. Я чувствовала их. Знала, что поцелуй видели. Конечно, не все, но многие. Слишком многие, потому как все, что больше нуля, в этот миг было много.

Пожалуйста, пусть Эштон сейчас окажется где-то еще. Совсем в другом месте.

Глава 50. Иначе

Эштон

Эштон с трудом пробирался через толпу, стараясь не толкать никого слишком сильно.

Чемоданы, дети, даже собаки — люди прихватили с собой все, что смогли. Эштон едва различал лица, они сливались в огромный калейдоскоп. Его внимание было сосредоточено на одной-единственной драконице.

Лекси.

Каждый шаг казался испытанием. Ее чувства били по нему волнами, словно чья-то чужая магия проникла в его разум. Она переполняла его болью, страхом и отчаянием.

Он чувствовал девчонку, слышал ее внутренние крики, хотя она сама не издавала ни звука.

— Лекси…

Его пальцы сжимались в кулаки, магия дрожала на их кончиках, а истинная ипостась рвалась на свободу. Золотисто-медовые искры пробегали по коже, но он сдерживался. Он должен был успеть, остановить девчонку до того, как она сделает ошибку.

Но он опоздал.

Эштон замер, когда увидел их. Лекси и Дилана. Почти в самом центре огромного зала. Посреди хаоса. Как в сердце бури.

Вокруг суетились люди, кто-то ругался, ректор кричал, срывая голос и доказывая что-то.

Но для Эштона все это стало серым фоном. Единственный цвет, единственное движение — Лекси, ее длинные темные волосы, которым так не хватало ветра, чтобы они развевались, ее лицо, нежное, милое, такое знакомое…

Смесь ужаса и надежды застыла на нем.

Эштон видел, как Лекси тянется к Дилану, как ее руки сжимают ворот его рубашки. Как ее губы приближаются к его и как ее глаза закрываются, будто она не желает становиться свидетелем собственных поступков. Эштон понимал: она верит, что этот поцелуй станет спасением. Что магия сработает и ее путь станет ясным.

Но метка не засветится.

Время остановилось. Даже серые тени замерли вокруг. Для Эштона существовала только эта сцена. Только Лекси, которая так отчаянно пытается убедить себя в правильности своего выбора. Только ее пустой взгляд, когда она отстранилась… от другого.

Эштон хотел подойти. Покончить со всей этой ложью. Выплюнуть Дилану в лицо все, что он думает, а потом бить, сколько хватит сил. Лекси не его пара, не его судьба. И он еще заплатит за все, что устроил вокруг нее.

Эштону казалось, что он чувствует каждый ее вдох, каждую слезу, каждую секунду боли.

Но его ноги словно приросли к земле. Парализовывал страх. Не за себя — за нее. Эштон знал, что правда смертельно опасна. Пока… Пока он не разобрался в ней.

Эштон смотрел, как Лекси медленно отворачивается от Дилана. Проскальзывает мимо. Как ее плечи опускаются под тяжестью сделанного выбора. Как она уходит не оглядываясь.

Он сделал шаг вперед, но толпа снова окружила его. Люди мешали, толкали, не давали пройти. Кто-то — молодая женщина с испуганным лицом — схватил его за руку, заметив форму, и принялся задавать вопросы.

«Лекси, остановись!»

Но ее уже не было.

Эштон зажмурился, позволяя злости пробиться на поверхность, а затем волной схлынуть обратно, чтобы занять место в сердце. Тепло разлилось по венам.

Ему нужно собраться. Не терять контроль. Еще не все закончилось.

Еще ничего не закончилось.

Вина захлестнула его. Да, это была его вина.

Он приехал в академию, чтобы докопаться до правды о том дне, когда потерял половину своей семьи. Четыре года он шаг за шагом восстанавливал события, как по кусочкам собирают разбитую драгоценную вазу. Он выяснил многое, был почти уверен, что знает, кто взорвал купол,