Лекарь для дракона - Майя Фар

class="p1"/>

Наконец-то дошли до финальной логоворённости.

Всего в этих горах было десять шахт ариферма. Мы согласились, что три шахты готовы отдать Мельдору, а семь шахт остаются во владении Энарры. Взамен Мельдор отводит свои войска на пять миль от нашей границы, оставляя себе только небольшой проход к той части горной гряды, где находились три шахты, которые мы отдавали.

Все документы по шахтам мы передали мельдорской делегации, и они взяли время на то, чтобы посовещаться. Мы вышли в другую комнату, и я обратил внимание, что принц Мельдора как-то странно, словно бы изучающе, посмотрел на меня.

— Ваше Высочество, — спросил я его, — у вас есть вопросы?

— Нет, дер-генерал. Хотя… да, один вопрос есть. Скажите, вы ведь совсем недавно получили проявленного дракона? — произнёс принц.

Это был очень интимный вопрос, поэтому я удивлённо поднял брови и посмотрел на него.

— Ваше Высочество, я бы даже своему ближайшему другу не ответил прямо на этот вопрос. Почему вы думаете, что имеете право получить ответ? — спросил я холодно.

— Может быть, потому что вы меня чуть не убили, — лицо наследника Мельдора стало жёстким.

Я вздохнул, понимая, что где-то он прав. Именно мой удар стал для него роковым, у меня было преимущество, мне не нужен был ариферм. И даже если бы я упал, драконья броня позволила бы мне выжить. А ему нет.

— Я не могу сказать вам точно… но да, вы правы. Не так давно, — признал я.

Принц почему-то удовлетворённо кивнул.

Наконец нас позвали в комнату переговоров. Мельдорская делегация заявила, что они согласны на эти условия.

Причём герцог Мельдорский, дядя наследника, не отрываясь, смотрел на своего племянника, а тот отвечал ему таким же пристальным взглядом. Создавалось впечатление, что между ними происходит какое-то общение, но никаких, ни ментальных, ни магических колебаний в воздухе не было.

В этой комнате везде были установлены артефакты, которые блокировали проявление любой магии, даже драконьей.

Документы были подписаны, и переговоры завершились. Мы пошли проводить мельдорцев. Делегация вышла на площадь, чтобы уйти. Они получили разрешение воспользоваться своим порталом и по очереди стали входить в образовавшуюся в воздухе рамку.

И перед тем, как сделать свой шаг в портальную рамку, принц Атранд повернулся и, посмотрев прямо на меня, сказал:

— Не думайте, дер-генерал, что Мельдор потерял территории, а вы выиграли. Это всего лишь провинция. Но вы из-за этой провинции можете потерять гораздо больше.

Ну, я-то знал, что у меня нет слабых мест, поэтому я заявил:

— Вы ещё молоды, Ваше Высочество, и проигрывать тоже надо уметь. Всего хорошего.

Но мне всё равно стало как-то неприятно. Да ещё Раэндир подошёл ко мне и спросил:

— Дарн, что он имел в виду?

Я пожал плечами:

— Понятия не имею.

***

Мельдор. Королевский дворец

В кабинет Его Величества Аранта Первого зашёл его брат, герцог Мельдорский, и сын Атранд, возвращённый из плена.

— Расскажи своему отцу то, что ты сказал мне во время переговоров, Атранд, — попросил его герцог.

Генералу Каэнарру действительно не показалось, во время переговоров между герцогом Мельдорским и его племянником состоялся тайный диалог. Его никак нельзя было отследить, потому что основан он был на связи между членами королевской семьи Мельдора.

В момент рождения эту связь передавал отец сыну. Именно это увидела Лия в виде затемнения около сердца принца. Если бы у неё была возможность посмотреть на короля Мельдора или на герцога, то она увидела бы то же самое.

И принц Атранд рассказал то, что ему сообщил глубоко законспирированный агент Мельдора, с которым принцу удалось встретиться накануне переговоров.

Глава 44

Сегодня утром у меня было какое-то странное предчувствие, какое-то беспокойство на грани сознания, будто бы я что-то забыла. И вроде бы взяться этому беспокойству было неоткуда. Вчера приехали военные, забирать принца на переговоры, и, перед тем как передать его военным, я ещё раз проверила Его Высочество, принца Атранда.

Парень мило улыбался, но так и не рассказал мне, откуда у него затемнение возле сердца.

Я предложила ему проверить, нужно ли его убирать.

Но он мягко сказал:

— Вы, госпожа Лия, и так сделали для меня очень много. И мне жаль, — добавил он, — что ситуация между нашими странами такова, что мы находимся по разные стороны баррикад.

После он пару мгновений помолчал и добавил:

— Я бы хотел, чтобы всё было по-другому.

И отчего-то в его глазах я и увидела то, что сейчас вызывало у меня беспокойство. Как будто бы он меня жалел.

С чего бы ему меня жалеть? С чего вообще принцу другого государства жалеть лекарку-простолюдинку из военного госпиталя? Если только Мельдор не обладает какой-то чудовищной силой, чтобы, презрев все мирные инициативы, обрушиться на Энарру, и поработить всех её жителей…

Я даже потрясла головой, настолько эта картина была нереальной.

После принц уехал, а потом вечером нам один из штабных офицеров, заехавший в госпиталь по своим делам, рассказал, что переговоры прошли весьма успешно. Действительно, в Сартаис приезжал Его Величество король Раэндир, и получилось договориться, и принца Атранда отпустили домой.

В целом мы вчера из госпиталя разошлись все в хорошем настроении, потому что заключение мирного договора означало то, что Мельдор отодвинется от границы Энарры, и это был знак для начала спокойной жизни в Сартаисе.

И вот сегодня утром, проснувшись, я ощутила это беспокойство. Оно ощущалось словно комариный писк ночью: когда ты не видишь, где этот комар пищит, но не можешь уснуть из-за того, что он продолжает мерзко пищать.

Но, я, решив, что это последствия переживаний последних недель, отмахнулась от этих беспокойных ощущений, как отмахнулась бы и от самого комара, и поехала в госпиталь на работу.

В госпитале продолжалось лечение военных, пострадавших от последней эскапады Мельдора. Я, делая осмотр своих пациентов, радовалась, что хотя бы на какое-то время воцарится мир, и драконы, и маги, и люди смогут восстановиться.

До конца рабочего дня оставалось примерно пара часов. Сегодня я не собиралась задерживаться, мне оставалась лишь «бумажная» работа и я планировала поехать домой.

Я находилась в своём кабинете и как раз делала пометки, просматривая медицинские карты, чтобы понять, кого завтра можно будет отпустить из госпиталя, а кому нужно ещё задержаться для лечения.

И вдруг дверь в мой кабинет распахнулась, и в проёме двери появилось встревоженное лицо Зины.

— Госпожа Лия, — сказала