Навсегда моя - Инна Инфинити

- Приговорить к одиннадцати годам колонии общего режима.

Я громко кричу и без сил падаю на скамью. Рыдания сдавили горло.

- Элла, не надо, - доносится до меня голос Севы.

А я продолжаю горько рыдать.

Вот и все.

Одиннадцать лет.

Одиннадцать.

Очень.

Долгих.

Лет.

Глава 46. Дождется

Севастьян

Вся жизнь человека - это череда решений, которые он принимает каждый день. Решения могут быть пустяковыми, типа: а, ладно, выпью чай вместо кофе. А могут быть такими, от которых зависит дальнейшая жизнь, и не только твоя.

Мне приходилось принимать много тяжелых решений. После некоторых из них умирали люди. Но без преувеличения самым важным решением в моей жизни является решение обнулиться и начать жизнь заново. Было сложно идти на это. Жалко терять годы, которые я мог бы провести рядом с любимыми людьми. Но такова цена всех моих прошлых ошибочных решений.

Я любил и боготворил своего отца. Но понял, что он не научил меня ничему хорошему, только когда сам стал отцом. Я смотрел на Оскара и думал: хочу ли я для своего сына такой же жизни, как у меня? Жизни, где власть и деньги решают все. Жизни, где нет закона, а есть только понятия. Жизни, где люди - это ресурс. И если ресурс заканчивается, от него нужно избавляться.

Ответ отрицательный. Я не хочу для своего сына такой жизни, а значит, я должен сделать все возможное, чтобы покончить с ней. И я принял решение. Тяжелое, болезненное, но необходимое. Я должен понести наказание за все свои деяния, чтобы больше никто не мог мне угрожать или шантажировать. Меня должны списать со счетов. Про меня должны забыть.

Меня этапируют в колонию недалеко от Москвы. У руководства страны ко мне не было претензий, поэтому нет распоряжений сверху, что я должен сидеть в плохих условиях. А с моими деньгами и статусом я так вовсе получаю очень даже комфортные условия пребывания. У меня одиночная камера с одной кроватью. Есть стол, стул и телевизор. Также мне предоставляют электрический чайник и маленький холодильник. Находясь в камере, я могу сколько угодно пользоваться телефоном и интернетом.

Несмотря на эксклюзивные условия содержания, я не наглею и соблюдаю весь тюремный распорядок. Зеки поглядывают на меня с интересом, но не лезут на рожон, потому что знают: это чревато последствиями. Кстати, среди них есть неплохие ребята. Например, тут сидит совсем молодой пацан-хакер, который пытался взломать систему безопасности крупного банка. Еще есть бизнесмен, который ушел от уплаты налогов на двести миллионов рублей. Также сидит мужик, случайно сбивший пешехода. Не насмерть, но ощутимо. Так что далеко не все тут злостные убийцы и рецидивисты.

Со скуки и с разрешения начальника тюрьмы я собираю из более-менее адекватных зеков футбольную команду. В свободное время мы играем во дворе. У многих ребят неплохо получается, кто-то до тюрьмы уже увлекался футболом. Я вспоминаю свои школьные и институтские годы, когда увлеченно играл.

Каждый день я общаюсь с Эллой и Оскаром. У Эллы сейчас идут съемки, поэтому она не может приехать на свидание со мной. Со свиданиями тут, кстати, тоже все достаточно лояльно. Я нахожусь в облегченных условиях, поэтому мне полагаются в год шесть краткосрочных свиданий по четыре часа и шесть долгосрочных по трое суток. Конечно, все равно мало, но учитывая плотный график съемок у Эллы, чаще вряд ли у нас будет получаться.

Кстати, можно договориться, чтобы на длительное свидание отпустили за пределы колонии на пять суток. Думаю, я буду прибегать к этому варианту. Не хочу, чтобы Элла и Оскар ступали на территорию тюрьмы. Тем более сыну неизвестно, где я нахожусь на самом деле.

Я не знаю, получится ли мне выйти по УДО. На всякий случай морально готовлюсь к худшему варианту - сидеть одиннадцать лет. Страшная цифра, при мысли о ней дурно становится. Еще хуже от того, что Элла может меня не дождаться. Хотя она сама пообещала ждать, я не просил ее об этом. И понял бы, если бы она не захотела.

В разлуке с ней оказывается тяжелее, чем я рассчитывал. Меня съедает ревность. Есть ли у нее постельные сцены в фильме, в котором она сейчас снимается? Целуется ли она со своим партнером по съемочной площадке? Не возобновила ли общение с тем Ильей? Не появилось ли у нее новых поклонников?

Эти вопросы сводят меня с ума. Ревность не дает дышать спокойно. Постоянно приходится напоминать себе: я доверяю Элле. Она меня любит. Её любовь - это единственное, что меня поддерживает. Каждый вечер мы созваниваемся. Я слышу ее измученный уставший после съемок голос, и меня ненадолго отпускает.

- Сева, я люблю тебя, - произносит каждый раз в конце разговора. - Я скучаю по тебе.

- И я тоже тебя люблю очень сильно. И очень сильно скучаю.

Я чувствую, как скатывается слезинка по ее щеке, хотя Элла никак не выдает слез. У меня у самого ком в горле стоит.

Через три месяца моего нахождения в колонии у Эллы заканчиваются ежедневные съемки в кино. Я договариваюсь с начальником тюрьмы, чтобы меня отпустили на пять дней в городскую гостиницу. Элла приезжает с Оскаром, и по тому, как она падает в мои объятия при встрече, как обнимает меня в ответ, как крепко держится за меня и плачет мне в грудь, понимаю: Элла меня дождется.

Глава 47. Еще потерпеть

Севастьян

В тюрьме время ползет катастрофически медленно. Один серый беспросветный день сменяет другой. Я живу от свиданий с Эллой к свиданиям. Один раз в месяц она приезжает без Оскара на короткую встречу на четыре часа, а в следующем месяце вместе с сыном на длинную встречу на пять дней.

На коротких свиданиях мы сидим в комнате для встреч под наблюдением надзирателя и держимся за руки. Элла прикладывает много усилий, чтобы не плакать. Я тоже.

Четырех часов ужасно мало. Мы разговариваем взахлеб. Хотя каждый день мы общаемся подолгу по телефону, на личной встрече наговориться не можем. Элла рассказывает про успехи Оскара: сын научился читать по слогам и осваивает математику. И это всего-то в четыре года! Еще никогда я не был так горд, как в минуты, когда Элла делится со мной успехами нашего ребёнка.

Потом Элла рассказывает про свои новые роли в кино,