Академический обмен - Юлия Жукова

– А прямо сейчас можем? – тут же вцепился в меня этот клещ.

Я вздохнула, но в принципе ничто этому не мешало. Процедуру я знала назубок, а специального оборудования для неё не требовалось.

– Это на пару часов, – предупредила я.

Маккорн задрал лицо к совершенно синему небу.

– Отлично!

Ну и то верно.

Про то, что процедура была несложная, я не соврала. А вот о том, насколько она муторная, как-то забыла. Когда я делала Банни, мне было вообще не до того, чтобы время засекать, мне нужно было поймать и зафиксировать все её процессы, а впервые это очень тяжело и нервно. С Кларенсом было намного легче, но всё же создание зомби – тяжёлый труд, и на его фоне передача этой чешуйки силы проходит незаметно. Теперь же меня ничто не отвлекало и не развлекало, да ещё и человек живой, надо работать аккуратнее, его я так легко не залатаю, если что. А чешуйку надо сначала целую вечность уговаривать отщепиться, потом выталкивать из себя сквозь сопротивление своей магии, а потом ещё приучать к новому месту, чтобы не шарахалась.

В итоге через те самые два часа я так умаялась, что прилегла вздремнуть, наказав Маккорну разбудить меня, если что-нибудь заметит.

Но разбудил он меня только в сумерках и очень странным способом. Перед моим внутренним взором внезапно замелькали незнакомые лица, коридоры, пейзажи, повеяло запахами, которые не отзывались в памяти, а в ушах затрещали кузнечики, перемежаемые взрывами мракоборческих заклинаний.

Помотав головой и не добившись ясности ума, я села на пледе. Сквозь всю эту какофонию я смотрела на мир, как сквозь цветную вуаль, и то, что среди туй уже царила темнота, вовсе не помогало.

– Что происходит? – спросила я и обнаружила, что язык плохо ворочается.

– Прости, – просипел Маккорн как-то нервно. – Тебе неприятно? Я что-то не так сделал?

Я снова поморгала, пытаясь отогнать странные образы, но они только перетекали из одного угла глаза в другой, как мыльные пузыри на воде. В паре из них появилось моё собственное изображение – в рабочем платье, потом в нарядном… С трудом собрав разбегающиеся мысли, я поняла, что это воспоминания Лироя. Но почему я их видела?

От Кларенса ко мне иногда затекали какие-то мысли, если он слишком волновался во время сеанса связи, но это происходило потому, что ему самому приходилось фильтровать, что он мне показывает, а что нет. Потому что я не могла прервать связь со своей стороны, тогда моя чешуйка, не имея подпитки жизненной силой, высохла бы, а он бы умер.

С Маккорном всё было не так: он-то живой! Я могла легко задушить сигнал, и чешуйка прекрасно дождалась бы следующего, питаясь его собственной жизненной силой. И я ему это подробно объяснила, пока убеждала её в нём остаться. Однако теперь, как я ни старалась перекрыть канал, ничего не выходило.

– Прости, – снова покаялся Лирой, и мне наконец удалось сфокусироваться на нём достаточно, чтобы заметить, что он весь встрёпан, а рубашка прилипла к телу, как будто он тут лес валил, пока я спала.

– Что ты сделал? – спросила я, предчувствуя недоброе.

– Я попытался… повторить, – выдавил он. – То есть сделать наоборот.

У меня волосы на голове зашевелились.

– Ты решил поместить в меня кусок себя?!

– Ну да, – почти прохныкал Лирой. – Но вышло как-то странно, я не понимаю…

– Ты с ума сошёл?! – взревела я. – Этому учатся два года! Да ты сдохнуть мог, ты вообще… – я изо всех сил сжала челюсти, чтобы не дать себе продолжить. Образы, плавающие перед глазами, сменились на более жестокие: я видела крупного мужчину, замахивающегося ремнём, каких-то хулиганов с оббитыми бутылками в руках, потом кровь на костяшках пальцев… Так. Глубокий вдох, короткое заклинание успокоения. Незаменимая вещь для некроманта. – Так. Лирой. Ты можешь оценить, сколько ты мне отдал?

Он сухо закашлялся.

– Не знаю, – сказал, когда приступ прошёл. – Я не знаю, как определить. Но чувствую себя очень странно.

Я закатила глаза. Вот так и гибнут молодые некроманты! Ладно, я хотя бы не зомби. И в магии понимаю хорошо.

Пересев поудобнее, я сосредоточила внимание внутри себя и, не поддаваясь панике, методично обшарила все закутки своего астрального тела. Конечно, без опыта и даже должного понимания теории Лирой впихнул мне не единый кусок, а мелкую нарезку, тут чуть-чуть, там щепотка. На то, чтобы это собрать вместе, ушло немало времени и сил, но в конце концов мне удалось сформировать крупный осколок души без примесей и вроде бы даже без нарушений внутренней структуры. Если Маккорн после этого будет путаться в своей памяти, сам виноват, конечно, но я старалась.

К счастью, уговаривать чешуйку вернуться к хозяину не требовалось. Она сама скакнула, как только увидела путь. В то же мгновение Лирой шумно вдохнул и так смял пальцами плед, что тот вытащился у меня из-под коленей.

– Получите и распишитесь, – проворчала я. У меня уже сил не было, чтобы сердиться.

– Спасибо, – прохрипел Лирой и снова закашлялся.

– За какой хтонической матерью ты это сделал? – всё же не удержалась я.

Он спрятал лицо в ладонях – я больше почувствовала его жест через движение воздуха, чем увидела.

– Хотел попробовать.

– А меня разбудить для начала не судьба была? Ты же понятия не имел, что творишь!

Из темноты донеслось шмыганье носом и звук кожи, трущейся о кожу, – наверняка лицо растирал, возвращая чувствительность. Ещё бы, чуть не четверть себя выгнал погулять!

– Я думал, ты откажешься. А больше мне научиться негде. Это же некромантский метод.

Я молча покачала головой. Отказалась бы я? Поначалу – конечно. Но и уболтать меня он бы смог. Может, не за час, но за пару дней. Так что это было, лень? Или он считал меня настолько закосневшей? Это после всего, что я уже позволила ему проделать под моим надзором?

Задумавшись, я продолжала выскребать своё астральное тело от следов его присутствия. Какие-то мелкие крошки ещё оставались по щелям, а от более крупных отпечатались следы, в которых угадывались виденные мной образы. Я старалась не смотреть, но… Если уж Лирой мне настолько не доверял, что решил запустить в моё нутро осколок своей души, пока я спала, то почему, хтонь побери, я должна уважать его личные воспоминания? Даже интересно посмотреть, что он на самом деле обо мне думает. А то, может, я всё не так поняла?

Я принялась проглядывать образ за образом, и вскоре они, повинуясь