Приговоренный жених - Александр Евгениевич Владыкин

Выхожу вперед.

— Элениэль! — не терпящим возражений тоном произношу так громко, чтобы все слышали. — Подойди ко мне!

Застыла на месте. Смотрит на меня. Алира тоже повернулась. Не понимает, что происходит. Достаю из кошеля на поясе злополучный брачный перстень, надеваю на палец. На удивление, он легко подходит по размеру — увеличился прямо на глазах. Магия. Поднимаю руку вверх. Принцесса как-то странно дергается и на негнущихся ногах идет ко мне. Вот это да! Здорово эльфы придумали. Правда, даже страшно представить, что такой же перстень мог бы быть у меня и достаться при обмене, скажем… Да даже Изабелле. При всей моей любви к ней совсем не хочу, чтобы она мной смогла бы так помыкать. Только ты, например, с друзьями на футбол собрался. А жена перстень поглаживает и говорит: «Назад! Нам сегодня надо еще ковер выбить на улице и маму навестить!».

— Элениэль, — говорю я, представляя все эти ужасы. — Я запрещаю тебе принимать вызов королевы дроу Алиры!

То, что темных эльфов ни в коем случае нельзя так называть, я уже в курсе. Они дроу и только дроу. Любое упоминание их родства со светлыми эльфами воспринимают как намеренное оскорбление. Собственно, Элениэль недавно так и поступила. Нарочно. А почему? Да потому, что произошли дроу от светлых эльфов в результате какого-то эксперимента одного из темных магов. В незапамятные времена это было. Но времена незапамятные, а память осталась. Светлые за это презирают дроу, а те от всей души ненавидят светлых. Даже странно, что тот «мальчик» Алиры к Элениэль подкатывал. Хотя я его понимаю. Тут о любой вражде забудешь, увидев такую девушку. Еще бы характер у нее был помягче… И чтобы без всякой магии перстня.

— И запрещаю любое кровопролитие в моем герцогстве! — продолжаю, обращаясь уже к Алире.

Для пущей убедительности выпускаю сразу и фиолетовый туман, и темно-зеленую змейку. Последняя начинает кружиться у меня над головой, всем своим видом показывая, что с нетерпением ждет, на кого я ей укажу. Все-таки у меня все больше складывается впечатление, что эти потоки разумны. Не знаю, как стихийные, а те, что принадлежат к темной магии, точно.

Вечером был торжественный ужин. Почему вечером, почему ужин и почему торжественный? Вечером — потому что сначала нужно было где-то разместить свиту Элениэль и отряд Алиры. И подальше друг от друга, а то сцепятся, не взирая на любые мои запреты и предупреждения. По этой же причине и ужин. Когда все эти дела закончили, время обеда уже давно прошло. А торжественный — так как давался он в честь королевы дроу Алиры. Тут так. Нравится тебе гостья или нет, а если она занимает равное с тобой положение в обществе, то будь добр ее почтить совместным поглощением пищи в торжественной обстановке.

Правда, ничего сверхпафосного в поселении гномов организовать было нельзя. Это вам не герцогский замок или королевский дворец. Сидели в обеденном зале. Сарай, используемый гномами для таких случаев, все-таки не подходил. Но это и хорошо, так как ограничились узким кругом наиболее «близких друзей». За одним торцом стола — я. За противоположным, недалеко, этак метрах в пятнадцати — Алира. Мне на таком расстоянии поддерживать содержательную беседу было сложновато. Натурально почти кричать приходилось. Алире это проблем не доставляло — ее гулкий низкий голос перекрывал все звуки и разносился по зале эхом.

Рядом со мной, справа, Изабелла, следом за ней Элениэль. Красотка полностью находится в подчинении у моей невесты. Вижу только две причины для этого — она до сих не пришла в себя от событий дня, а Изабелла объявила себя моей будущей старшей женой. Что из этих двух факторов имеет большее значение, не знаю. И определила моя невеста такое распределение мест сразу, как только я запретил поединок. Просто взяла под руку эльфийку и повела к нашей карете — вигваму на колесах. Указала ей пальчиком, что в него нужно сесть, но не на диван, который был в единственном экземпляре, а напротив — на подушечку, которую все-таки расщедрилась выделить. Так и ехали. Я с Изабеллой на удобном (очень относительно) сиденье, а Элениэль практически на полу. Сильно!

Вот и сейчас, во время ужина, невеста иногда указывает эльфийской красавице на какое-нибудь блюдо или на свой кубок, и та безропотно передает ей требуемое. Вообще, это слуги должны делать. Но у нас тут из слуг только гномки. А они, скажем прямо, особым умением обслуживать благородных не отличаются. Да и внешне, когда в своей маскировке, не слишком презентабельны.

Остальные места заняты Родриком, Рагнхильдой и Гуннаром, которых пришлось срочно вызывать. А то у меня и свиты-то порядочной не было бы. Со стороны Элениэль пять наиболее знатных эльфов, страдающих из-за унижений своей госпожи полным отсутствием аппетита. Столько же и от Алиры. Соблюдаем паритет. Они тоже никакого энтузиазма за столом не демонстрируют. Кроме, пожалуй, той красотки, которая пыталась Алиру от моего тумана прикрыть. Вот она периодически бросает на меня короткие взгляды из под густых ресниц, и меня даже пот от них прошибает. Сколько там жен мне можно взять? Не менее четырех должен по закону? Есть еще свободные места.

Староста Грумс не присутствует. Ему по положению в таком обществе находиться не полагается. Это я — демократ. А королева дроу может и за оскорбление счесть.

Алира ест с мрачным выражением на лице. Ей этот ужин нужен так же, как и мне. Отказаться она не могла по тем же причинам, что и я не мог ее не пригласить. Но светскую беседу поддерживаем. Говорит в основном королева. Ей проще — и голос позволяет, и новости из Турвальда и империи знает. Демонстрируя мне свою дружбу, рассказывает, что «этот подлец» Конрад Третий, который ее подло обманул, охарактеризовав меня в самых уничижительных выражениях, готовится оказать помощь графу Сиверсу, если тот примет потом над Юмом его протекторат. Вряд ли граф согласится, отвечаю я, напрягая связки. Он хоть и бунтовщик, но настоящий патриот нашего герцогства. На это Алира возражает, что Сиверсу могут предложить выдать его дочь за сына Конрада. Да, прикидываю, тогда может и согласиться. Надо спешить с завершением этой гражданской войны, а то и до интервенции можно дотянуть.

Наконец, эта пытка съестным заканчивается, и мы с облегчением раскланиваемся.

Сегодня я собираюсь спать в гордом одиночестве. У Изабеллы те дни, когда интимные отношения не рекомендуются. Говорить об этом не принято,