Теория гибрида - Пенн Кэссиди

Я была на том этапе, когда все могло пойти одним из двух способов — я могу либо подавить эту силу и затолкать ее обратно внутрь себя, заставляя мою волчицу успокоиться, либо выпустить ее на волю. Могу высвободить свою животную природу и позволить ей почувствовать лунный свет на своей шерсти и почву под лапами. Решение было принято еще до того, как я его осознанно приняла.

Хруст моих костей длился всего несколько секунд. Он был громким, как раскат грома, а наступившая за ним боль была не чем иным, как агонией. Я знала, что это произошло менее чем в мгновение ока, но мне показалось, что прошли часы, пока мои мышцы рвались, а кожа растягивалась.

Предлопожу, что никогда особо не задумывалась о реальной физике меняющихся форм. На самом деле у меня никогда не было причин так глубоко задумываться об этом, но теперь я пожалела, что не спросила о деталях. Не уверена, утешило бы меня это знание или сыграло бы большую роль в моем решении перекинуться сегодня вечером.

По словам ребят, я уже делала это около дюжины раз, но ни разу не в сознании. Эта боль была совершенно новой, и я едва не пошатнулась. Но, к моему шоку, она прошла в мгновение ока, и вскоре я приземлилась на четыре лапы, а не на грязные босые ступни. Я немного споткнулась на бегу, не зная, как правильно двигать каждой конечностью. Ощущение бега на четырех лапах было мне совершенно чуждо, и несколько раз я чуть не врезалась лицом в дерево.

Через минуту после этого я почувствовала себя уверенно, войдя в ритм. Цвета мира изменились теперь, когда я смотрела своими новыми, волчьими глазами. Все было обострено так, как никогда смогла себе представить. Всегда думала, что собаки в некоторой степени дальтоники, и предполагала, что та же черта присуща и волкам, но на самом деле я не волк и уж точно не собака.

Я была кем-то другим. Моя вампирская сторона все еще была во мне, независимо от того, как выглядела моя внешняя оболочка. Я чувствовала эту жажду крови в себе даже сейчас, и, проведя языком по подбородку, почувствовала выступающие клыки там, где они были бы в моем человеческом обличье, длинные, толстые и острые, как бритва. Я никогда не видела оборотня с такими клыками.

Посмотрев вниз, я увидела, что мой мех был ярким, жемчужно-белым, совсем как мои человеческие волосы, что было странно, потому что, насколько я знала, мех оборотня соотносился не с твоими человеческими волосами, а скорее с твоим рангом в стае. На самых кончиках моих лап был темный оттенок черного, едва поднимающийся к костяшкам пальцев.

Адреналин лился через меня, пока я бежала. Август был дальше, чем до моего обращения, что говорит, что я немного отстала. Поэтому я ускорилась, позволяя своим мышцам приятно размяться, чувствуя, как грязь хрустит под лапами, а ветер треплет мою шерсть. Это было самое свободное чувство, которое я когда-либо чувствовала.

Я догнала черного волка и укусила его за пятки. Он игриво взвизгнул, склонив голову набок, желтые глаза сверкнули удовлетворением и игривостью. Внезапно мне пришло в голову, что это было именно то, на что он надеялся, когда привёл меня сюда.

Мне хотелось обвинить его в подлости, но, честно говоря, я оценила это. Перекидываться в первый раз в сознании было бы тяжело, если бы Фауст был тем, кто заставлял меня это делать. Он бы потребовал, чтобы я изменилась, и я бы боролась против этого изо всех сил.

Мы бежали почти час, но вскоре я потеряла всякое чувство времени. Иногда я была впереди, позволяя Августу гоняться за мной по деревьям, а иногда пряталась за одним из них и выпрыгивала только для того, чтобы схватить его до того, как он снова убежит. Я чувствовала, что мы были единственными волками на многие мили вокруг, и это было ощущение свободы, которое не могу объяснить. После целой жизни, проведенной взаперти за стенами моего фамильного особняка или запертой в той или иной камере, вот что значит быть свободным.

Я задавалась вопросом, что произойдет, если я просто решу навсегда остаться волком. Что, если я решу, что жизнь в реальном мире мне больше не подходит? Могу ли я просто убежать? Оставь все это позади и…

Я отогнала эту мысль. Я забегала вперед и позволяла волку взять верх. Я знала, что у меня есть обязанности, выходящие за рамки моих собственных потребностей. От меня зависели люди, и как бы сильно ни желала исчезнуть, чтобы меня никогда больше не нашли, я не могу. Я бы не стала. Но что я могу сделать, так это наслаждаться этой ночью и этой свободой.

Мы только что пересекли участок леса, где ручей замедлился до ручейка и сузился настолько, что через него можно было легко перепрыгнуть. Солнце начинало освещать небо вдалеке, просачиваясь сквозь кроны деревьев и отражаясь от парящих в воздухе пылинок и росы, прилипшей к листьям. Я была так занята разглядыванием ярких цветов, что не заметила удара твердого тела, пока с визгом не покатилась по земле.

Август появился из ниоткуда, повалив меня на землю. Мы кувыркались, игриво покусывая друг друга. Я могла сказать, что он был легок со мной, никогда не перенося на меня весь свой вес. Его укусы были мягкими и ласкающими, и время от времени он облизывал мое лицо. Я никогда не видела эту сторону альфы. Сейчас он был таким игривым и открытым, а не властным, полным гнева и беспокойства. Мне вдруг захотелось убедиться, что я увижу больше этого Августа.

Он прижал меня к земле, разинув челюсть и стиснув мне шею. Мы оба тяжело дышали. Он не прижимался, просто парил там, пока я старалась держаться как можно тише. Его волк был намного крупнее моего, совсем как наши человеческие формы. Тем не менее, я знала, что у меня достаточно сил, чтобы легко сбросить его с себя. Даже после всей нашей беготни и прыжков в течение последнего часа я все еще была полна энергии.

Но я не шевелилась. Не отстранилась и даже не зарычала на него. Я просто ждала, желая увидеть, что он сделает дальше. Я сказала ему, что доверяю ему, и доверяла. Я верила, что он защитит меня. Его зубы на моем горле были единственным доказательством, в котором он нуждался.

Дрожь