Хозяйка гиблых земель - София Руд

затем с легкостью плашки пробегаю по ступеням администрации.Хотя, о чем это я? Будь на его месте кто-то другой, я бы в первую очередь подумала, что подобными фишками пытаются усыпить мою бдительность.

Лишь когда плотные темные двери за спиной закрываются, сердце начинает стучать спокойнее. Втягиваю носом воздух, наслаждаюсь несколько секунд так необходимой тишиной, а затем осматриваюсь.

Все те же белые мраморные стены, гладкий пол до блеска натертый пол. Пара дамочек за стойкой. Но вот посетителей не видно. Сомнительно, но ладно…

Ступаю прямо к стойке, где копошатся в бумагах уже знакомые девушки.

– Господин мэр отменил все приемы, – перебивает шатенка, даже не дав договорить.– Добрый день…

Прекрасно.Ага. Еще интересней. – Но заявление он ведь может принять? – уточняю я. – Меня зовут Элиза Хельм, и ранее документ уже подписывали, но потеряли. – Я знаю, кто вы. Правила для всех одинаковы. Оставьте здесь, господин мэр сам заберет, когда у него будет время, – остается при своем девушка.

– Прошу, – кладу заявление на регистрацию синюхи на стол перед дамочкой, и только разворачиваюсь, как замечаю, что из дверей одного из кабинетов выходит помощник мэра, а затем и сам мэр.

Он выглядит осунувшимся и будто бы постаревшим на пару лет. Вокруг глаз появились новые морщины, плечи, обычно расправленные, сутулятся под тяжестью невидимого груза.

Помощник прощается с мэром, направляется к лестнице, а я задеваю вазочку с розами, стоящую на краю стойки.

– Ой! – ловлю ее, но пара капель успевает попасть мне на платье. – Как неловко вышло. Могу воспользоваться уборной?

Девушка оглядывается по сторонам в пустом зале и кивает.

– Только быстро, сегодня посещений нет, – сообщает она мне.

Киваю и топаю в сторону уборной, которая аккурат через пару дверей от той самой, где я только что видела мэра.

– Элиза? – спохватывается мэр.Секунда и я тихо залетаю из коридора в мрачное, темное помещение.

– Господин мэр, – заставляю себя вежливо улыбнуться,а сама скольжу взглядом, осматривая кабинет, больше похожий на логово затворника.

Стены обшиты темным деревом. Тяжелые бордовые шторы наполовину задернуты, пропуская лишь тонкие полоски света, а воздух пропитан запахом старых книг, пыли и табака.

Массивный стол из красного дерева занимает половину комнаты – на нем горы бумаг, стопки документов, чернильница и перо. За спиной мэра – высокий книжный шкаф, на стенах – карты города и его окрестностей.

– Зря вы сюда пришли, Элиза.

– Дело важное, не могла откладывать.

– Даже так? Ну, что ж, – Мэр жестом предлагает мне сесть в кресло напротив стола – добротное, с темно-зеленой обивкой, но местами потрескавшейся от времени.

Сам он опускается в свое кресло с тяжелым вздохом.

– Если вы из-за синюхи, то скажу вам, что ваше заявление вновь потеряется… – произносит тихо, почти шепотом, избегая смотреть мне в глаза.

– Господин Гирдан приказал? – спрашиваю прямо, но за стол все же сажусь.

– Тише! Тут и у стен есть уши, – нервничает мэр.

Бросает быстрый взгляд на закрытую дверь, а затем вновь на меня.

– Значит, синюху мне не дадут зарегистрировать. Ясно. Но можно хотя бы узнать почему?

– Сам бы хотел это знать. Что-то назревает. А ведь я предупреждал тебя, Элиза.

– Помню, господин мэр. Меня все предупреждают. Но никто не говорит правды. Даже вы ее скрыли, господин мэр, хотя отлично знали мою маму о том, что с ней произошло.

Едва договариваю последние слова, мэр дергается, словно от внезапной боли.

– Это дела прошлых дней. Ничего из того, что вы ищите, вы там не найдете! – приглушенно рычит он, а тени под глазами кажутся еще глубже.

– Вы знаете правду, не так ли? Потому и помогли мне на площади? Из чувства вины? За помощь с сокрытием той правды, Сурэлы дали вам это кресло? Вы ведь были инспектором в то время.

– Не перегибай, девчонка!

– Я не хочу вас задеть или в чем-то обвинить. Вы и сами себя за что-то до сих пор не простили. Вы все еще мучаетесь, господин мэр. Я это вижу и вовсе не прошу вас идти против покровителя. Прошу лишь рассказать все, что вам известно о том деле. И я никому не скажу, от кого это узнала.

– Правда давно не имеет значения, Элиза. Знал бы, что ты такая упертая, не стал бы помогать. Ты хоть знаешь, сколько людей пропало из тех, кто вставал на пути Гирдана Сурэла?

– Знаю, – выхватываю я и кладу бумаги ему на стол. – Возможно, это неполный список.

– Элиза! – багровеет от злости мэр.

– Вы лучше знаете, сколько пропало, господин мэр, – тихо, с болью говорю ему. – А сколько еще пропадет, пока этот преступник будет жить припеваючи? Вы ведь стали мэром не для того, чтобы прикрывать чьи-то злодеяния. Вы им стали, чтобы защищать. Это видно по вашим глазам. Вас тоже тошнит от несправедливости.

Мэр молчит, отведя от меня взгляд. Сжимает кулаки до хруста, думает.

Но я уже знаю, что эту стену мне не пробить. Не от каждого сердца у меня есть ключи…

– Тошнит, и что? Против Гирдана Сурэла нет ни одной надежной улики! Перестаньте строить из себя героиню и уезжайте. Очнитесь уже, Элиа. Как вы одна собираетесь сражаться с тем, кого даже я боюсь?

– А что, если я не одна? – спрашиваю мэра, и его седые брови тут же изгибаются в недоумении.

Он ждет ответ, но вместо того, чтобы говорить, я подхожу к высокому окну, за которым несколько минут заметила инспектора, и открываю створку, больше похожую на дверь.

Глава 49. Не сдавайтесь

– Инспектор? – бледнеет на глазах мэр, когда Дарен спокойно входит в помещение и закрывает за собой окно.

– Добрый день, – приветствует Сурэл. – Как вы поняли, Элиза не одна ведет это дело.

– Вы с ней? – охает мэр и тут же оглядывается, будто ожидая засады. – Должно быть, это проверка?

Сурэл не отвечает, зато кладет палец поверх тех самых бумаг, которые я положила на стол пару минут назад, и строго спрашивает:

– Ваших рук дело? Люди исчезли бесследно, но кто-то оформил это как скорый отъезд.

– Господин Сурэл, вы хоть и инспектор, но я все-таки мэр!

– Назначенный моим кланом, – напоминает Дарен, и глава города бледнеет еще сильнее.

На лбу выступает испарина.

– Я не понимаю, чего вы от меня хотите, господин Сурэл!

– Правды.

– А ваш дядя знает, чем вы занимаетесь?

– Хотите ему доложить? – усмехается Дарен. – А ведь когда-то отец считал вас честным человеком. Так что, господин мэр, будем говорить правду или мне намекнуть Гирдану, что вы что-то разнюхиваете за его спиной?

– Я ничего не знаю!