Пари на дурнушку - Татьяна Дин

Валери Вудс была занозой. Его занозой, которая незаметно пробралась к нему под кожу и теперь нестерпимо мучила его! Она вдавливалась все глубже и глубже и вынуждала думать ни о чем и ни о ком, кроме как о ней. Он не мог выбросить ее из головы и хотел, чтобы она всегда была рядом.

Два дня без нее показались ему вечностью. Он не стал придумывать способы добраться до нее, чтобы своей сдержанностью показать ей насколько был благоразумен. Но без нее он ничего не хотел: ни женщин, ни выпивки, ни развлечений. Все его мысли были с ней, в ее комнате. В ее постели.

Проходившее время играло не на его стороне. Вместо того, чтобы воспользоваться временной свободой и занять себя приятными делами, он ничего не мог делать, а только думать о ней. Представлять его в своих объятиях и на своей постели.

Он упорно убеждал себя, что не скучал по Валери, но любая его мысль возвращалась к ней. К его дурнушке. К этому строптивому воробушку. Ему не хватало ее взгляда, голоса, смеха, и даже хромой походки. Слабость, о которой всю свою жизнь твердил ему отец, взяла над ним верх. Он не мог быть таким слюнтяем, но был им. Он превратился в подкаблучника. В страстного поклонника Валери Вудс!

Ради возможности видеть ее, он отказался от поездки верхом и запихнул себя в карету, в которой ненавидел сидеть, но и тут лишился одного единственного удовольствия - быть в обществе своего чертенка!

Она бросила его! Поменяла на Джипси!

Валери отказала ему во всем - в удовольствии обнимать, целовать, общаться и просто находиться рядом. Она отвергла все его ухаживания и не соблазнилась ни его поцелуями, ни речами. Он говорил ей то, что никому не говорил. Но она безжалостно давала ему отпор, отталкивала и кусалась. Ей доставляло удовольствие измываться над ним!

Она оказалась не похожа ни на одну из знакомым ему женщин!

Все, кого он знал, сдавались быстро и легко. Никто не пренебрегал им, и никому не удавалось заставить его проявлять хоть какие-то эмоции.

Относясь к женщинам с пренебрежением, он забывал их почти сразу как только добивался. В принципе, он и не добивался их никогда. Хватало вялых ухаживаний и почти ничего не значащих знаков внимания. Даже те, кто проявляли гордость, такие как Дебора, только на словах отвергали его, но не на деле. Достаточно было лишь приласкать и очередная девица прыгала к нему в постель.

Но с Валери все было иначе. Как раз на словах она выражала симпатию, но ближе не подпускала. Хотя всего несколько дней назад сама целовала его. Целовала так, что он был готов выполнить любое ее желание, лишь бы не прекращать наслаждение.

Вот и сегодня, накинувшись на нее, был уверен, что она не отвергнет его. Что она соскучилась так же сильно как он. Что хочет его не меньше чем он ее. Их обоюдное желание должно было доставить им удовольствие. Разве может влюбленная девушка не хотеть внимания любимого мужчины? Он-то хотел ее внимания! Но и в этот раз Валери заявила, что то, чем они занимаются, неправильно. До сих пор язык болел от ее зубов. Она укусила его не раздумывая. Жестоко. Без какого-либо сожаления.

Воробушек оказался змеей и волком в одном лице. А еще, хитрой лисой. Она обманула его! Она оставила его жить в сомнении, что он по-прежнему нравился ей.

Вот что ей стоило поцеловать его? Ему бы хватило и невинного поцелуя. Она могла просто прижаться к его губам, и он уже был бы доволен. Но Валери не удостоила его даже такой малости. Она не дала ему ни-че-го! Он так и остался со своим неудовлетворенным желанием. В отличии от того же Брендона.

Говард одарил друга, который сидел с закрытыми глазами и сопел под неумолкающее щебетание сестры, сверлящим взглядом.

Говарду хотелось верить, что Валери говорила правду и лишь притворялась влюбленной в Брендона. Может она лишь жалела его, так как он был ее другом? А что если старясь поддерживать к себе интерес Брендона, она по-настоящему увлеклась им? Ведь Говард видел, с каким лицом она обнимала его друга. И нисколько этого не стеснялась!

Кулаки сжались до такой степени, что заскрипели. От напряжения на шее проступили вены, желваки заходили ходуном, а мышцы во всем теле превратились в камень.

Говард настолько погрузился в свои мысли, что не сразу заметил необычное поведение Саманты. Она перестала говорить и, немного наклонившись вперед, приподнимала юбку, оголяя левую ногу. Ту, что была ближе к нему.

Пока, прикусив нижнюю губу, она медленно вела ткань по лодыжке, Брендон продолжал спать, а Говард неосознанно следил за ее движениями.

Саманта делала вид, что проверяет чулок, но даже дойдя до колена, не остановилась. Говард мог видеть как ее прелестную ножку, так и грудь, которая при таком наклоне открывалась ему самым соблазнительным образом. Выпавшие из прически длинные волнистые пряди придавали Саманте еще более легкомысленный вид.

Она остановила руку у бедра, показав Говарду не только весь чулок, но и край ажурных панталон, а потом резко посмотрела на него, желая убедиться, что он все видит. Она походила на маленькую обольстительницу, которая собиралась предложить себя мужчине.

Говард первый раз видел Саманту настолько разнузданной. Ее симпатичное личико и совершенные формы могли увлечь кого угодно и с легкостью превратить благородного джентльмена в мужлана, но вместо того, чтобы соблазниться и продолжать рассматривать ее прелести, с суровым лицом Говард протянул руку и одним резким движением одернул ее юбку вниз, возвращая ту на место. Если бы сейчас они находились одни, то, вдобавок к этому он еще бы и выпорол ее как несмышленое дитя. Это же желание читалось и в его грозном лице.

Саманта вздрогнула от его довольно грубого прикосновения и, собравшись в сиротливый комочек, вжалась в сидение. В ее больших глазах заблестели слезы. Она молча глотала их и со стыдом смотрела на Говарда. Весь ее вид говорил о том, что она была сильно уязвлена.

Чтобы не давить на нее своим присутствием, Говард отвернулся и уставился в окно. Он смотрел на мелькавшие деревья, но не видел их, так как только что сделал еще одно неприятное открытие - он больше не хотел целовать Саманту. Она не привлекала его как раньше.

С недавних пор он, вообще, начал отвергать всех женщин. Он пренебрег Деборой, отказался от услуг Джипси и не воспользовался уступчивостью Саманты. Он не хотел никого. Никого