Семнадцатый - Эмилия Вон

вместо того, чтобы пробивать самому, я протолкнул мяч прямо под ноги подбежавшего к воротам Рамси, обыграв вратаря и оставив его ни с чем. Уолберг пробили попал в нижний правый угол.

Сегодня гол забил Рамси, а я отдал голевой пас, потому что это футбол, а не гребаные шахматы. Мы были командой независимо от личных разногласий.

Еще ребенком я усвоил важный урок и всегда следовал этому правилу: вне зависимости от отношений с другими игроками за пределами поля, здесь, на поле, на протяжении этих девяноста минут мы становимся единым организмом, где каждый орган зависит от остальных. Поэтому неважно, какие у Рамси Уолберга со мной счеты – на команду это влиять не должно.

Когда прозвучал финальный свисток, судья остановил матч. Ребята бросились к нам в угол поля, чтобы отметить победный гол и поздравить Рамси. Он наслаждался моментом триумфа вместе с болельщиками, и я дал ему прочувствовать это мгновение. Но потом, когда шум поутих и он повернулся к нам, оставив прессу и фанатов позади, я подошел к нему и, прижавшись лбом к его, сказал:

– В следующий раз я вгоню тебе палку поглубже, если ты будешь вести себя как обиженная киска, Уолберг.

– Иди к черту, Карраско, – процедил он сквозь зубы, оттолкнув меня. Я проигнорировал этот жест, потому что не собирался устраивать сцену.

Меня не прельщала перспектива увидеть завтрашние скандальные заголовки всех испанских спортивных изданий, кричащих о ссоре двух звездных игроков «КЩ» после того, как вся страна стала свидетельницей нашего открытого соперничества.

– Все нормально? – подбежал ко мне Марти.

– Мы выиграли, разве нет?

– Да, черт возьми!

Он схватил меня за плечи и приподнял над землей, затем резко опустил обратно, позволяя мне запрыгнуть ему на спину.

– Давай, Чемпион!

Под оглушительный рев трибун и скандирование наших имен мы ринулись к бровке поля, где тренерский штаб вместе с остальными игроками, включая резервистов, уже вовсю праздновал нашу победу.

Счастье. Вот что я чувствовал в этот миг. И мне хотелось продлить это состояние как можно дольше. Но странно было то, что я вдруг захотел поделиться этим чувством с кем-то, кто не входил в число членов моей команды, друзей или родственников. Впервые это была девушка. Это была Селена Маккой.

***

После короткого разбора игры, тренер Марони попросил нас с Рамси выйти в коридор для серьезного разговора. Едва закрылась дверь раздевалки, как он сразу перешел к сути дела – в этом всегда была его сильная сторона.

– Что между вами происходит?

Вопрос повис в воздухе, словно напоминание о том, что конфликт давно назрел. Я чувствовал, что разговор будет непростым, но старался держаться спокойно. Вся сложность сводилась к одному: мы были слишком похожи. Оба жаждали победы, оба горели желанием быть лучшими. Но если для Рамси соперничество становилось препятствием, то для меня оно представлялось возможностью. Шансом стать сильнее, чем другие, чем сам вчера.

Первые матчи в «КЩ», когда я сидел на скамье запасных, вызывали во мне бурю эмоций. Ощущение несправедливости и разочарования охватывало меня. Но я нашел способ справиться с эмоциями, хотя все еще учился этому. Пришлось заново доказывать всем, включая себя, что Диего Карраско заслуживает своего места на поле. Потребовались месяцы тренировок, бесконечные дыхательные упражнения, которым научила меня Марта, и долгие разговоры с ней, чтобы обрести спокойствие и уверенность. Это помогло мне достичь внутреннего равновесия, которое стало основой моего успеха. Теперь я старался сохранять эту стабильность ежедневно, будь то на поле или вне его.

Еще несколько лет назад меня выводило из себя решение тренера заменить меня посреди игры или дать лишний отдых. Я воспринимал это как личное оскорбление. Но я научился доверять решениям Марони и команды врачей. Мои эмоции больше не контролировали меня. Я прикладывал все усилия, чтобы не реагировать на провокации соперников и журналистов, сохраняя хладнокровие даже в самых напряженных ситуациях. Спокойствие и профессионализм стали моими союзниками.

Но иногда даже самая продуманная стратегия давала сбой. Особенно когда речь заходила о семье и личной жизни. Эти темы оставались запретными, и любые попытки вторжения в них все еще задевали меня. Тем не менее, пока эта система работала, я держался.

– Я сделал передачу, он забил, – сказал я, кивнув в сторону Рамси.

Тренер выглядел безупречно в своем черном костюме-тройке, сшитом на заказ. Волосы цвета соли и перца были аккуратно зачесаны, а сведенные на переносице брови придавали взгляду его серых глаз особую строгость.

– Ты меня за идиота держишь? – спросил он, сверля взглядом.

– Нет, тренер, – ответил я.

– А ты, Уолберг? Думаешь, я идиот?

– Ни в коем случае, тренер, – произнес Рамси, нервно потирая шею.

– Тогда объясните мне, что, черт возьми, между вами творится!

Карло Марони был не просто тренером, а настоящим стратегом. Он обладал острым умом и наверняка понимал суть происходящего, но ему, как и мне, осточертело наблюдать эти мелкие стычки. Этот разговор не был обычной взбучкой или лекцией для провинившихся подростков. Он хотел услышать мнение зрелого взрослого человека, готового вести серьезный диалог.

– Ничего нового, – пожал я плечами, стараясь поскорее завершить разговор. – Одно место, двое игроков, оба рвутся его занять. Как в древние времена, когда вожаки племен сражались за власть и уважение. Или как в дикой природе, когда два самца…

Рамси тихо фыркнул. Глаза устремлены вниз, на пол, но я заметил, что уголки его губ едва заметно дрогнули. Впервые я видел на его лице нечто похожее на улыбку.

– Довольно твоих уроков истории, Диего! – перебил меня тренер, приближаясь и заставляя Рамси поднять взгляд. Сделав глубокий вдох, он продолжил:

– В мире футбола, как и в любом спорте, часто встречаются ситуации, когда два природных таланта вступают в борьбу за лидерство. Они толкают друг друга вперед, сами того не осознавая. Соперничество делает их сильнее, ведь внутри каждого живет стремление быть лучшим. Мы можем отрицать это, но именно это желание двигает нас вперед. Ваш соперник – ваш лучший стимул.

Он внимательно посмотрел сначала на меня, потом на Рамси, словно желая удостовериться, что мы поняли всю глубину его слов.

– Перед каждой игрой мне приходится делать сложный выбор, который влияет на исход всего матча. Мне тяжело выбирать, потому что у меня в распоряжении двадцать четыре талантливых игрока, каждый из которых заслуживает играть в основе. Вы оба достойны этого места. Мне нравится ваше стремление и борьба, но я хочу видеть чистую игру и никакого конфликта, который может навредить команде. Вам понятно?

– Да, тренер, – синхронно отозвались мы с Рамси.

– Меня не волнуют