Шрамы - Вера Холлинс

Мои мысли возвращались к Мейсену. Наши близкие отношения влияли на меня, и я начинала испытывать странные ощущения рядом с ним, сама не понимая почему.

Я должна была бояться его. Я должна была дрожать от страха. Но вчера он не только был так близко ко мне, но и прикасался ко мне, и я не ощутила страха. И чем дольше мы оставались так близко друг к другу, тем меньше я чувствовала страх. Как будто мне становилось комфортно со всем этим гневом и напряжением, которые витали между нами. Как будто мне было даже лучше рядом с ним.

В этом не было никакого смысла.

Он не был тем, с кем я могла бы чувствовать себя в безопасности, но почему-то в глубине души я знала, что он не причинит мне такой боли, как сейчас. И это само по себе было неправильно, потому что я ни в коем случае не должна была доверять Мейсену, особенно после того, как он сказал, что ударит меня.

Я поморщилась от чувства вины.

Часть меня понимала, что Мейсен был прав. Он имел полное право дать мне сдачи, точно так же, как я всегда давала сдачи, когда кто-то нападал на меня. Да, он вторгся в мое личное пространство, и я имела полное право защищаться, если бы почувствовала угрозу, но дело было не только в этом. Стивен говорил мне, что я слишком агрессивна и склонна к насилию, и я всегда отвечала ему, что никогда намеренно не причиню никому вреда — особенно тем, кто мне ничего не сделал. Но я должна была быть честной сама с собой. Мейсен никогда не делал мне ничего, что могло бы оправдать мою повышенную агрессивность в его присутствии. Однако я с самого начала решила, что должна «преподать ему урок».

Почему я так сосредоточился на нём, буквально искала неприятности только потому, что не могла его терпеть? Он был обычным хулиганом, как и остальные школьные хулиганы, но вы не видели, чтобы я гонялась за ними и пыталась «преподать им урок».

Я позволила своему телу плавать в воде и закрыла глаза, испытывая шок от нового осознания. Я всегда была такой праведной, такой уверенной в себе, но никогда не переставала замечать, что я… становлюсь сама хулиганом, чтобы справиться с хулиганами.

Почему? Почему Мейсен? Что в нём такого особенного, что вызывает у меня такую бурю эмоций? Как сегодня, когда он разговаривал с девушкой на перемене и поцеловал её у своего шкафчика, я почувствовала гнев, потому что знала, что он забудет о ней к обеду. Мне хотелось прижать его к шкафчику и заставить уважать девушек, перестать быть легкомысленным и бездумно предаваться физической близости, хотя это и не имело ко мне никакого отношения.

Физическая близость…

Я погрузилась в воду и в свои мысли, пытаясь вспомнить, каково это — хотеть парней. Я пыталась представить, как это было, когда я не боялась мужских прикосновений, но это было трудно. Мне было сложно снова увидеть себя той, нормальной девушкой.

Я вынырнула на поверхность и резко вдохнула воздух, ощущая, как всепоглощающая боль пронзает меня. Как же много боли! Я думала, что уже справилась с этим — с тем, что чувствовала себя такой беспомощной и полностью сломленной. Я обещала себе, что никогда больше не позволю ни одному парню разрушить мою защиту, но Мейсен…

Краем глаза я заметила какое-то движение и обернулась, чтобы посмотреть, что происходит. Внутри у меня всё перевернулось, когда я увидел Мейсена, стоящего возле бассейна с бумажным пакетом в руке. Он наблюдал за мной с непроницаемым выражением лица.

Я решительно подплыла к краю бассейна, и решительно собиралась поговорить с мамой о том, чтобы она не пускала в наш дом посторонних людей. Мне даже не хотелось думать, как долго он стоял там, словно преследовал меня.

— Что ты делаешь в моём доме? — Спросила я.

— Я пришёл, чтобы отдать тебе это, — ответил он, поднимая пакет в воздух.

Я вцепилась в бортик бассейна, с ужасом глядя на пакет, словно в нём таилась смертельная инфекция.

— Что это, скажи на милость? Контейнер с тараканами, которые, как я понимаю, ты намерен пустить в мой дом?

На его лице не дрогнул ни один мускул.

— Это видеоигры, которые Стивен одолжил мне перед тем, как… — Он сжал челюсти. — Поэтому я возвращаю их тебе. — Моё сердце сжалось. Рана, которую я пыталась залечить последние несколько дней, вновь открылась, и мне пришлось приложить все усилия, чтобы не показать боль на своём лице.

— Ты можешь положить пакет туда и уйти. — Я указала на шезлонг, стараясь не смотреть на пакет. В нём хранились воспоминания, которые теперь служили единственным напоминанием о том, что Стивен мёртв. — Он положил пакет на шезлонг, но вместо того, чтобы уйти, повернулся и посмотрел на меня.

— Я также пришёл извиниться перед тобой. Ты переживаешь трудные времена, и я не хочу, чтобы они стали ещё тяжелее. — Я впилась пальцами в плитку, кипя от злости. Да, в нем определенно было что-то, что всегда могло вывести меня из себя.

— Мне не нужно, чтобы ты относился ко мне по-другому только потому, что Стивена больше нет.

Он подошел прямо к краю бассейна надо мной. Его запах смешался с запахом хлорки, и я почувствовала, что вдыхаю его еще больше, и сморщила нос. Его запах не должен был быть приятным. Это вообще не должно было быть приятным, и мне захотелось дать себе пощечину только за это.

Он скрестил руки на груди.

— Послушай, я устал ходить с тобой взад-вперед. Давай просто не будем обращать внимания друг на друга, ладно? Учитывая, что ты всегда возмущаешься по поводу каждого моего слова или поступка, я сомневаюсь, что ты доживешь до сорока. Ты умрешь от стресса и, возможно, от полного отсутствия секса. Если кто-то и умрет от обета безбрачия, то это будешь ты.

Мое кровяное давление подскочило.

— Ублюдок. — Я приподнялась и, схватив его за руку, потащила в бассейн.

Он с громким всплеском упал в воду головой вперед, и это было почти комично, настолько не элегантно он это сделал. Я бы рассмеялась, если бы не была так зла. Я попыталась подтянуться к краю бассейна, чтобы выбраться, но он схватил меня за ногу и потянул обратно. Я оказалась под водой, не успев задержать