Шрамы - Вера Холлинс

чтобы они пытались меня понять. Я не собиралась впадать в депрессию или нервный срыв. Я не была жертвой. Я была Мелиссой Брукс — борцом и выживальщиком, и, несмотря ни на что, я всегда находила в себе силы продолжать жить.

Забудьте о том, чтобы уйти навстречу закату. Если и было что-то хуже, чем пойти на выпускной, так это пойти на него и увидеть, как все смотрят на меня как на слабачку. Нет, спасибо.

Я могла бы двигаться дальше. Со мной всё будет в порядке. Может быть, не сейчас, но рано или поздно я бы справилась.

— Я уверена, что смогу найти что-нибудь подходящее, — добавила я беспечно.

— Да, пакет для мусора, — сказал Мейсен. — Только убедись, что он закрывает твоё лицо.

Он посмотрел на меня с видом, который, как я догадалась, должен был выражать снисходительность, но я заметила в нём оттенок чего-то ещё. Он понимал, что я чувствовала. Я сказала ему, что не хочу, чтобы ко мне относились иначе только потому, что Стивена больше нет, и он поймал меня на слове — он не воспринимал меня как нечто легко уязвимое. Это было почти как глоток нормальной жизни на том безумном пути, по которому шла моя жизнь, и впервые в жизни я почувствовала благодарность к нему, как бы странно это ни звучало.

Кто бы мог подумать? Я испытываю благодарность к этому человеку? Должно быть, апокалипсис уже близко.

— Ты первый, — ответила я, используя одну из его реплик, но в этих словах не было силы, и он это знал.

На мгновение он улыбнулся, но улыбка исчезла, когда он принялся за еду, и мы словно пришли к молчаливому соглашению.

Да, моя жизнь определённо пошла по сумасшедшему пути.

Заседание совета после уроков затянулось, и мне пришлось остаться, чтобы развесить в коридорах плакаты против травли. Это было частью моей кампании за равное отношение ко всем и уважение различий. Я была рада видеть, что это привлекло некоторое внимание, когда некоторые студенты писали об этом в социальных сетях и распространяли позитивные сообщения.

К тому времени, как я вышла из школы, парковка была пуста, за исключением нескольких машин, одна из которых принадлежала Мейсену. Он стоял рядом с машиной, и я увидела, что он не один. Его окружали трое парней постарше, одетых во все черное и выглядевших враждебно.

Мой пульс участился. Мне не нужны были навыки супершпиона ЦРУ, чтобы понять, что они из банды. Я видела их более чем достаточно раз, чтобы сразу узнать. Они спорили с Мейсеном и были так увлечены своим спором, что даже не заметили меня.

Я подошла ближе на цыпочках, чтобы расслышать их разговор.

— Ты не будешь участвовать в гонках, — сказал один из них Мейсену.

Мейсен вызывающе вскинул подбородок и скрестил руки на груди, расставив ноги.

— И я уже говорил вам, мне безразлично, чего вы хотите.

Лысый парень, который, по-видимому, был их лидером, ударил его по лицу.

— Ты играешь с огнём. В игре много денег, поэтому мы не будем рисковать.

— Тогда соревнуйтесь со мной, выиграйте и получите эти деньги, — сказал Мейсен с мрачной улыбкой. — Или вы боитесь проиграть?

— Это тебе следует бояться проиграть, — произнёс один из парней. — То есть потерять голову.

Мейсен с презрением фыркнул.

— И это всё, на что вы способны? Пустые угрозы? Тогда приступайте.

Внезапно меня охватило сильное беспокойство. Что-то подсказывало мне, что это были не просто пустые угрозы, и он может получить и очень сильно, если не будет более осторожным. Все они угрожающе приблизились к нему и прижали его к машине, готовясь нанести удар. Странный страх охватил меня, и я, не раздумывая, ринулась вперёд.

— Я искренне надеюсь, что вы не настолько глупы, чтобы делать это здесь, когда вокруг нас столько камер, — воскликнула я, остановившись позади них и стараясь, чтобы в моем голосе не было заметно дрожи.

Они повернулись и посмотрели на меня. Я указала рукой на камеры и сказала:

— Я понимаю, что вы хотите надрать ему задницу, поверьте мне, я сама жажду делать это каждый божий день. Но я предлагаю вам сделать это в другом месте, где вас не смогут поймать. Возможно, вы знаете такое место?

Они переглянулись, а затем снова посмотрели на меня, вероятно, задаваясь вопросом, действительно ли это так. Мои нервы затрепетали еще сильнее.

Я ухмыльнулась.

— Но если вы все же решите превратить его в сосиску, скажите мне, чтобы я могла сходить за попкорном и посмотреть.

Лысый нахмурился, глядя на меня.

— Кто ты, черт возьми, такая?

Я приветливо улыбнулась ему.

— Мэри Сью, приятно познакомиться.

Его ноздри раздулись, и я почувствовала, как перед глазами промелькнула вся моя жизнь. Я сжала руки в кулаки, ощущая, как адреналин и страх наполняют меня. Я была на пределе, готовая увернуться, если он замахнется на меня. Он смерил меня взглядом и открыл рот, чтобы что-то сказать, но затем закрыл его. Решив, что я не стою того, чтобы тратить на меня время, он сжал челюсти и перевел хмурый взгляд на Мейсена.

— Считай, что это твоё последнее предупреждение. Ты же не хочешь, чтобы мы навредили тебе, — сказал он, взглянув на машину Мейсена. — Или твоей машине, — зловеще добавил он, отходя в сторону. Я почти вздохнула с облегчением. Почти.

— Пошли, — сказал Лысый своей стае послушных щенков. Он направился к черному внедорожнику, припаркованному неподалеку в противоположной стороне. Они сели в машину и уехали, стараясь произвести как можно больше шума и дыма, когда выезжали с парковки.

Я тихонько вздохнула, чувствуя слабость в ногах. Только сейчас мое сердцебиение начало приходить в норму.

Черт возьми, я действительно помогла Мейсену Брауну. Я вмешалась в то, что меня не касалось, и выступила против гангстеров. Это сделало меня идиоткой или это сделало меня дважды идиоткой?

Я повернулась и посмотрела на Мейсена. Он все еще стоял рядом со своей машиной, молча наблюдая за мной своими голубыми и проницательными глазами, словно видел меня насквозь. Мой желудок снова сделал одно из своих раздражающих сальто.

— Ты идиотка, что суешь свой нос в это дело, — его лицо было каменным. — Такое впечатление, что ты хочешь, чтобы они тебя изуродовали.

— Прямо сейчас я хочу изуродовать тебя, неблагодарный дебил, — сказала я, развернулась на каблуках и направилась к своей машине на другой стороне парковки.

Я не должна была удивляться его реакции, ведь я и не думала, что он вообще способен испытывать благодарность. К тому