Зови меня перед смертью - Марина Сергеевна Комарова

И вдруг…

В глазах вспыхнуло бледное пламя, головы повернулись к массивной двери подвала.

Оттуда веяло сыростью и чем-то ещё… сладким и гнилым одновременно.

Кейсенг первым опустил ноги на холодный пол. Доски скрипнули. Подошвы босых ступней оставили за собой лёгкие дымные следы.

Дамэнь последовал за ним.

Тёмные узоры, похожие на древние проклятия, начали проступать на их коже, обвивая руки и шею, скользя по груди, бедрам и ногам.

Раздался тихий свист. Лампы начали гаснуть одна за другой, словно под чьим-то невидимым дыханием.

Кейсенг и Дамэнь приблизились к массивной двери подвала. Чуть склонили головы: Кейсенг к правому плечу, Дамэнь — к левому.

Тяжёлый засов, покрытый ржавчиной, скрипя, пополз вверх, будто сам. Дверь медленно распахнулась.

Холодная тьма из подвала вырвалась наружу, что-то неслышно нашептывая двоим из отряда Феникса, чьи улыбки больше не принадлежали живым.

С каждой секундой их шаг становился увереннее.

У них появилась цель.

* * *

…и замер.

Передо мной стояли Кейсенг и Дамэнь. Но это были уже не они.

Их лица казались чужими: кожа бледная, как вываренное мясо, натянутая на скулы, под которой будто шевелились чёрные вены. Глаза… Нет, не глаза. Там плескалась холодная бездна, жидкая тьма, в которой мерцали крошечные светлячки-звёзды, как будто я смотрел в бездонное ночное небо.

На их губах застыли улыбки, неестественно широкие, будто стремившиеся разорвать кожу в уголках рта. Ещё чуть-чуть — и потечет кровь. От одного этого вида тело сковал холод.

Это ещё что такое? У меня начался бред?

А дальше все завертелось с такой скоростью, что я не успел даже сдвинуться в сторону.

Дамэнь прыгнул первым. Его ногти, превратившиеся в острые, как кинжалы, когти, впились в плечо врага, разрывая ткань и плоть. Кровь-дым брызнула в воздух чёрными каплями. Враг взвыл снова. Но Кейсенг уже оказался с другой стороны, ударил противника кулаком в висок с такой силой, что кость в черепе треснула с мерзким хрустом.

Враг вырвался, издав нечеловеческий вопль, ударил ногой, но она прошла сквозь Кейсенга как через бесплотную тень, не причинив вреда. И в следующую секунду Кейсенг вонзил руку ему в грудь, словно в горячее тесто. Погрузил по локоть и вырвал что-то мерзко пульсирующее.

Несчастный дёрнулся в конвульсиях, завыл снова, но Дамэнь полоснул по его горлу когтями.

Кровь брызнула фонтаном, покрывая стены и пол. И тут же зашипела на камнях, взвиваясь черным дымом. Воздух наполнился вонью. Гарь, гниль и тухлятина.

Кейсенг вцепился в него зубами, рвал плоть с плеча и шеи, отдирая лоскуты, которые тут же превращались в пепел. Дамэнь вонзил когти в живот и вывернул наружу то, что когда-то было внутренностями, но теперь представляло собой клубок скользких червей.

Я смотрел на это, понимая, что мозг отказывается это воспринимать. Точно бред. Наверное, я просто сошёл с ума.

Глухой скрип зубов не давал отрешиться от происходящего.

А затем… все закончилось.

От тела остался лишь медленно оседающий на пол пепел и мерзкая вонь. Ни крови, ни костей. Только пыль и смрад.

Дамэнь обернулся на меня.

И его чёрные, бездонные глаза смотрели прямо мне в душу. Кейсенг смотрел точно так же.

Я не знал, за чем они пришли. Помочь мне или добить окончательно?

В увиденное невозможно было поверить, если бы оно только что не произошло на моих глазах. Они сильны. Против двоих я точно не выстою. Не знаю, кем был тот, кто напал на меня, но его силы явно не хватило, чтобы дать отпор этим двоим.

Их улыбки остались на лицах. Страшные. Безэмоциональные.

Мои друзья? Или уже нет?

Надо встать. Надо что-то делать. Нельзя просто так лежать на полу. Собраться. Сделать вдох поглубже. Сосредоточиться.

Сердце глухо стучало где-то в висках, дыхание перехватывало. Они стояли неподвижно, слегка покачиваясь, словно слышали музыку, которую мой слух не улавливал. Чёрные вены под их кожей всё ещё шевелились, не давая отвести взгляд.

— Кейсенг… Дамэнь… — Я не узнал свой голос. Он был хриплым и тихим, совершенно чужим.

Их зрачки сузились до крошечных точек, и внутри невольно всё сжалось. Что, если кинутся? Решат, что я более лакомый кусок?

Но они не делали никаких движений. А ещё… слышали меня. Слушали. Я видел это по их лицам.

Я не знал, что делать. Не знал, могу ли я к ним подойти. Но внутри что-то подсказывало: они здесь не просто так. Встать удалось с трудом. А потом сделать шаг к ним. И ещё один.

Я протянул руку. Медленно, осторожно, опасаясь, что это будет последним движением в моей жизни. Но какая-то отчаянная смелость не давала отойти в сторону.

Кейсенг посмотрел мне прямо в глаза. Я коснулся его ладони. Холодная, как мрамор. Но внезапно в ответ он чуть ощутимо сжал мои пальцы. С Дамэнем всё повторилось.

Внутри что-то скрутилось в тугой узел. Горло перехватило. Я стиснул зубы, чтобы не вырвался предательский всхлип.

Эти двое… очнулись и пришли ко мне. И всё ещё были здесь. Пусть изменилась их суть, пусть в их венах текло уже что-то страшное и необъяснимое — но они пришли помочь.

— Если это живое проклятие… — сглотнул я и выдохнул: — Если оно цепляется за вас из-за меня… Я сделаю всё, чтобы вас спасти. Я клянусь.

В груди что-то дрогнуло, отозвалось тяжёлой болью и одновременно тихой надеждой. Я чувствовал их ответ без слов.

Но времени не было. Если стража пропустила убийцу, значит, ничего хорошего ждать не стоит. Оставаться в тюрьме и ждать справедливости нет смысла. Вполне может быть, что после неудачи этого меня ждет ещё один враг. Или ловушка. Или приказ убить меня каким-то другим способом.

— Надо уходить, — сказал я. — Прямо сейчас.

Они не кивали и не соглашались, но я понял: пойдут со мной. Было что-то в глазах, будто сейчас они понимали меня лучше, чем когда-либо прежде.

Дальше действовали быстро.

Всё произошло быстрее, чем мне показалось, поэтому стражники, встречавшиеся на пути Кейсенгу и Дамэню, ещё не пришли в себя. Пока не было времени спрашивать, что именно с ними сделали. Да и пока мои сопровождающие не проронили ни слова.

Но радовало, что внешне стражники были целы. По крайней мере их не постигла участь моего несостоявшегося убийцы.

На улице уже была ночь. Густая, бархатная, пропитанная запахами цветущих деревьев. Лишь редкие масляные фонари отбрасывали дрожащие оранжевые круги света на стены.

Я чувствовал, как сердце с каждым шагом бьётся