Разрушенные клятвы - Катарина Маура

Я резко прижимаюсь к ней плотнее, вдавливая ее ладонь между нашими телами. Она судорожно втягивает воздух, а в глазах вспыхивает нечто похожее на тревогу.

— Ты пожалеешь, что показалась мне на глаза, — предупреждаю я, дергая ее за волосы и наклоняя голову ближе к себе.

Селеста наклоняет лицо насколько может, сама преодолевая оставшееся расстояние.

— Делай со мной что хочешь, — шепчет она, и ее губы едва касаются моих при каждом слове.

Она знает, как это действует на меня. Знает, как ослабляет меня, когда говорит так, почти беззвучно, прямо у моих губ.

— Один раз я проявил к тебе милосердие, Селеста. Больше я этого не повторю, — рычу я, прежде чем впиваюсь в ее нижнюю губу, впитывая ее вкус, прикусывая ее, желая причинить боль… но не в силах сделать этого.

Как я вообще мог думать, что смогу быть рядом с ней и не желать ее? Селеста тихо всхлипывает, и я сильнее сжимаю пальцы в ее волосах, прежде чем забрать то, что всегда принадлежало мне. Я целую ее жестко, требовательно, пожираю ее, стираю остатки ее фальшивой жизни, напоминая, кому она принадлежит. И мне плевать, что на ее пальце теперь кольцо другого мужчины.

Ее ногти больно впиваются в мою кожу, когда она отвечает мне, ее тело двигается в такт моему, и в этом движении столько же гнева, сколько и страсти. Она сцепляет руки у меня за шеей, не позволяя мне отступить, удерживая меня, пока между нами бушует ненависть, превращающаяся в огонь.

Я вдавливаю колено между ее бедер, заставляя приоткрыть губы, и тут же пользуюсь этим. Ее язык скользит по моему, когда я вкладываю ей в рот свою любимую мятную конфету, и Селеста принимает ее так, как делала это раньше, обвивая ее языком. Черт. Я до сих пор от этого теряю голову. Это сводит меня с ума. Это бесит меня.

Я отрываюсь от нее, оба тяжело дышим, а воздух между нами мгновенно наполняется с трудом осознаваемым сожалением. Я не собирался ее целовать. И судя по выражению ее глаз, она не собиралась отвечать.

— Пойдешь к нему под венец — и это будет последний раз, когда ты его видишь, — угрожаю я, голос звучит глухо, тяжело, наполненный чем-то… чем-то, что я даже не могу определить.

Это не сожаление. И не желание. Это нечто между.

— Ты не заслуживаешь счастья, Селеста. Не после того, что ты со мной сделала.

Глава 37

Селеста

Вкус ментола захлестывает мои чувства, пока я возвращаюсь через бальный зал к Клифтону. Слова Зейна отдаются эхом в моей голове с каждым шагом. Я знала, что мне придется столкнуться с ним, когда решила вернуться домой, но ничто не могло подготовить меня к тому, что только что произошло. Я не думала, что встреча с ним причинит мне такую боль, не ожидала почувствовать что-то, кроме ненависти. И я не могла бы ошибаться сильнее.

Рука Клиффа обхватывает мою, как только я оказываюсь рядом, и он притягивает меня к себе, его рука властно обвивает мою талию.

— Куда ты пропала? — спрашивает он, напряжение в голосе выдает его с головой.

Я смотрю в его глаза, чувствуя, как внутри все сжимается от вины.

— В дамскую комнату, — лгу я, и голос предательски дрожит.

Его челюсть напрягается, когда он поднимает взгляд, и мне даже не нужно оглядываться, чтобы понять, что он только что увидел Зейна, входящего обратно в зал. Клифтон наклоняется ко мне, бережно берет мое лицо в ладони.

— Тогда почему у тебя размазана помада? — Его голос почти умоляющий, а глаза пронзают насквозь. Я едва слышно вздыхаю, когда он нежно проводит большим пальцем по коже чуть ниже моей нижней губы. — Скажи мне, Селеста, почему от тебя пахнет мятой?

Все оправдания застывают на кончике языка, когда он смотрит на меня вот так.

— Клифф… — шепчу я.

— Ты знаешь, как я тогда узнал о вас с ним? — Его палец теперь нежно скользит по моим губам, словно он хочет стереть с них даже саму память о Зейне. — Эта чертова мятная конфета, которую ты сейчас сосешь. Тогда, на той конференции, я предложил тебе одну, а ты отказалась. А потом сбежала в туалет с Зейном и вернулась, хрустя точно такой же между зубами.

Он убирает руку и смотрит вниз.

— А я все это время держал в руке ту самую жестяную коробочку.

Мои глаза расширяются, когда воспоминания пронзают меня насквозь. Как Зейн затащил меня в ту подсобку, как мы не могли даже пару часов подождать, пока не окажемся в номере. Я была так счастлива, так безнадежно слепа. Я тысячу раз прокручивала это в голове, пытаясь понять, как могла не заметить знаки. Была ли я ослеплена счастьем, которое, как мне казалось, мы обрели, или просто не хотела видеть правду, потому что она была слишком болезненной? Я ведь всегда знала, что это слишком хорошо, чтобы длиться вечно. Просто я не ожидала, что все закончится именно так.

— Что мне нужно сделать, чтобы ты посмотрела на меня так, как смотришь на него? Ты правда думала, что я не замечу, как ты изменилась, когда он вошел?

— Прости, — мой голос едва слышен. — Но ты знаешь, что это такое… и чем это не является. Наша помолвка — это бизнес, и этого не изменить. Я благодарна тебе за поддержку, дорожу нашей дружбой, но… мне больше нечего тебе дать.

Клифф качает головой и ухмыляется, но в его глазах нет ни капли веселья.

— Значит, мне остается только одно — отнять у Зейна Виндзора все, что больше не принадлежит ему.

Если бы все было так просто. Те части меня, которые хочет Клифф, умерли вместе с Лили.

Он тяжело вздыхает и делает шаг назад, на его лице появляется вымученная улыбка. Его взгляд скользит куда-то за мое плечо, и, обернувшись, я вижу своего дедушку.

— Простите, Клифтон, — говорит он. — Мне придется украсть у вас мою внучку.

Дедушка протягивает мне руку, и я беру ее, натянуто улыбаясь. Годы, что я провела вдали от дома, не пощадили его. Морщины на его лице стали глубже, а взгляд совсем не похож на тот,