Царствование Розы - Кейт Голден

— Ты уже близко, пташка, — подбодрил Кейн. — Не торопись. — Он продолжил двигаться в безжалостном ритме, а его пальцы нашли ту самую точку, где тело так жаждало его прикосновения.

— О, Камни, — простонала я, ударяясь головой о дерево.

— Да? — Его голос звучал так, будто он сам из последних сил сдерживается, дожидаясь меня.

— Да, — простонала я в ответ.

Он замедлил движение руки, и я чуть не взвизгнула.

Я отдала бы все на свете, чтобы кончить. Готова была на самое низкое, самое унизительное. Поползла бы по снегу, молила, как животное, на коленях… Я…

— Совсем немного осталось, — прошептал он, закусив мою мочку уха — достаточно сильно, чтобы заставить вздрогнуть.

Он вошел в меня еще раз — и во мне все разом рухнуло.

Оргазм накрыл меня, как удушающая волна, я застыла, бьющаяся в конвульсиях, почти разрывая его рубашку в своей белой от напряжения хватке. Разлетаясь на части, рыдая, разрываясь надвое…

Его хриплые, сдавленные стоны, когда он кончил внутри меня, подхватили и понесли меня еще дальше, и мы рухнули с этой вершины вместе, перешептываясь и стоня, пока не рухнули, обессиленные, в полном изнеможении.

Мы оставались в этом положении даже после того, как дыхание успокоилось и он обмяк внутри меня. И после того, как мы ненадолго разделились, чтобы он мог отойти и привести себя в порядок. И когда я ощутила пустоту, болезненность и тепло его семени, стекающего по моим бедрам. Даже тогда он продолжал держать меня, прижав к груди и оперев о дерево.

Я провела ногтями по его спине, заставив его содрогнуться. Целовала его влажный лоб, его ледяные руки и его еще более холодные серебряные кольца. Чувствовала, как новые теплые соленые слезы катятся по моим щекам и впитываются в грубую шерсть его рубашки, но на этот раз тише и спокойнее.

Он смахнул волосы с моего лица и натянул плащ плотнее на мои плечи, когда ветер стал холоднее. Шепча в мою шею о своей любви. О том, как наша разлука чуть не убила его. Смеясь, что она, по сути, и убила его.

Потом, наконец, он испустил глубокий вздох и плавно опустил меня на землю, в нисходящие сумерки. Ветер нежно завывал в узловатых деревьях, перекрывая стрекот сверчков. Лунный свет окутывал снежные сугробы плотным серебряным покрывалом.

Кейн окинул меня взглядом, его глаза были цвета окружающей нас зимы. Он провел большим пальцем по моей щеке, и я прижалась к его ладони.

— Ну что, пташка, — выдохнул он. — Пойдем?

Глава 22

АРВЕН

Первым, кто узнал нас в бледных сумерках, был молодой солдат с копной жидких волос и внушительным ростом для своего юного возраста. Когда мы прогуливались по лагерю, взявшись за руки, он, осознав, что его король вернулся, перепрыгнул через догоравший костер, чтобы предупредить товарищей.

Кейн сдержал ухмылку, и на моем лице тут же появилась такая же.

К тому времени, как мы вошли в большой зал, весь замок уже гудел от приглушенных возгласов, окликов и редких радостных криков.

Меня это растрогало — я всей душой любила народ Оникса, особенно Шэдоухолда — но взгляд мой искал в этой толчее считанные лица, которые были для меня по-настоящему важны.

Зимний Шэдоухолд был полон особого волшебства, и главный зал сиял во всей своей красе. Темные полы из дерева казались на удивление теплыми и приветливыми на контрасте с белоснежными сугробами за окнами. Каждая колонна и арка пестрела гирляндами из алых пуансеттий, осиновой листвы и венков омелы. Воздух был напоен пряными ароматами клюквы, мяты и жареных орешков, доносившимися с кухни, а у горящего камина лились чарующие, словно из другого мира, звуки лютни вперемешку с перезвоном колокольчиков, исполнявших зимнюю песнь.

Замок был полон и оживлен как никогда — видимо, сюда собрались укрыться от морозов солдаты и их семьи. Их оживленные голоса, смех и звон бокалов согревали меня изнутри, возвращая ощущение дома. Соларис был таким безлюдным. Ледяным. А Шэдоухолд будто укутал меня в теплое одеяло и подставил солнцу. Я чувствовала, как на душе моей раскрываются лепестки.

Какая-то семья взорвалась счастливым смехом, и я на мгновение застыла, глядя на них. Маленькая девочка-блондинка, пожилой мужчина с седыми волосами…

Мое сердце готово было выпрыгнуть из груди, и Кейн крепко сжал мою ладонь.

За тем длинным, любовно потрепанным деревянным столом, уставленным тарелками, полными еды, и дымящимися кружками, сидела моя семья.

Ли, закинувшая голову и смеявшаяся от всего сердца, а рядом Бет — юная провидица, чьего присутствия я тут не ожидала, — почти не улыбалась, но глаза ее светились. Напротив — Райдер и Барни. И Даган, ушедший с головой в толстенный фолиант, во главе стола, делая вид, что ему нет до них дела.

Моя торопливая походка к ним превратилась в неуклюжий бег по мере того, как я все ближе и ближе и ближе подбиралась к столу.

— Арвен? — Удивленный возглас Ли потонул в моем стремительном объятии. Я прижала ее так крепко, что наши сердца, казалось, бились в унисон. Она впилась в меня пальцами, пытаясь ухватить покрепче. Передо мной поплыли ее золотые кудри, а в горле застрял ком, не дававший произнести ни слова. Но в словах и не было нужды. Все, что я хотела сказать, она могла почувствовать сама.

Я жива. Я люблю тебя. Прости, что заставила ждать.

— Как это… Как… — благоговейный голос Райдера прозвучал сквозь слезы Ли.

Наконец я отпустила нашу сестру и как следует разглядела его. Его улыбка была мягкой, но в глазах плескалась неоспоримая мука.

— Я уже и не надеялся снова тебя увидеть.

Когда я обвила руками его шею и крепко обняла, он выглядел больше ошеломленным, чем что-либо еще.

— Мне так жаль, — пробормотал он мне в плечо. — Так жаль.

— Это была не твоя вина.

Он безмолвно кивнул, уткнувшись в мое плечо. Если я и вынесла какой-то урок из всех своих глупых ошибок — того, что рассказывала Халдену лишнее, не послушала Мари насчет амулета, пока он чуть не убил ее, и еще сотни других ужасных промахов, — так это тот, что жизнь слишком коротка, чтобы прощать себя в самую последнюю очередь.

Райдер слегка отклонился, чтобы разглядеть мое лицо, и его брови сдвинулись, когда он увидел, как я уверена, впалые глаза, землистую кожу и истощенное тело. Мне требовалось солнце, движение для моих ослабевших мышц. И еда. Ничто не отбивало аппетит так, как плен.

— Со мной все