О пепле и стали - Элиза Рейн

— Я бы в любой момент предпочел остаться собой, чем стать такой, как ты, — говорит он, и повторяет тот же удар, замахиваясь кулаком так быстро, что я этого не замечаю.

Его костяшки врезаются мне в скулу и под глазом взрывается боль. Я умудряюсь не отшатнуться. Кожа на месте удара сразу покрывается льдом, и мне становится чуть полегче.

Мгновение мы с ненавистью смотрит друг на друга, потом Оргид разворачивается и продолжает путь по туннелю.

Я немного выжидаю, чтобы между нами было расстояние, и иду следом, снова начиная молиться.

Минут через десять сквозь тьму впереди прорывается солнечный свет. Кусачий ветер проносится по моей коже, неся с собой резкий запах снега. Холод кажется просто восхитительным, и я впитываю его, чувствуя, как он придает мне сил.

Я серьезно подозреваю, что мы в землях Снежных Великанов, и когда мы выходим из туннеля, подозрения становятся уверенностью.

Мы стоим на просторной площадке, вырезанной глубоко в толще горы. В глубину она не меньше шестидесяти футов и примерно вдвое шире, а потолок из покрытого инеем камня и вовсе теряется где-то в тени. Все пространство уставлено гигантской деревянной мебелью, украшенной прихотливо вырезанными узорами. Я вижу столы, сделанные из цельного ствола дерева и стулья, на которых легко поместятся трое взрослых Великанов.

Вокруг ходит больше десяти Снежных Великанов, их огромные тела двигаются с неожиданной для таких размеров грацией. Все они выглядят как тот, которого Торви загрызла на тренировочной площадке, и ничем не похожи на пугающе красивую Исхильд. Некоторые из них точат клинки такого размера, что легко разрубят лошадь, другие едят, сидя за столом, который по размеру примерно как бальный зал при Дворе Льда.

Из площадки ведет несколько туннелей, но Оргид проходит мимо каждого из них, направляясь в дальний конец, откуда открывается вид, от которого перехватывает дыхание. Бесчисленные белые горные вершины тянутся за окрашенный во все оттенки голубого, что я могу себе представить, горизонт. Пейзаж настолько огромен, что мне становится тяжело смотреть.

Когда мы проходим мимо, Снежные Великаны замирают и провожают нас своими глупыми глазками. Один из Великанов проверяет остроту лезвия топора размером с мой рост, пока другой натягивает жилу на лук, из которого можно выстрелить стволами сразу трех деревьев. Торви ничуть не пугается их размеров и скалит зубы на каждого. Я впитываю ее отвагу и иду с высоко поднятой головой, хотя сердце в груди и бешено бьется о ребра.

Мы безнадежно проигрываем в силе и количестве. И находимся в ловушке на горе внутри другой реальности.

Далее проходим мимо двух похожих на троны кресел, и рядом с ними, у дальней стены, стоит мебель, подходящая по размеру для фейри: стол, несколько стульев и сундук с мехами.

Какой-то фейри выходит из четвертого туннеля позади стола, а за ним — еще трое.

Их слишком много. Я думала, здесь будут только Эрик и Инга.

Когда они выходят на свет, весь воздух из моих легких исчезает.

Я должна была догадаться. Должна была что-то заподозрить.

— Здравствуй, дочь, — произносит моя мать.

ГЛАВА 41

КАИН

Я снова и снова погружаю руку в вихрь портала, вода захлестывает меня с головой, будто дождь из огненных стрел.

И каждый раз я будто натыкаюсь на невидимую стену.

Я не могу пройти сквозь портал.

Не могу покинуть Фезерблейд.

— Я прикончу каждого из вас, бессмертные вы подонки! — в бессильной ярости кричу я богам.

Ее нет.

И я не могу за ней последовать.

Гнева становится слишком мало. Во мне зарождается паника. А я никогда, блядь, не паникую.

— Каин! — голос Вальдис пробивается сквозь плену моей злости.

— Они утащили ее в портал. Иди за ними! — слова вырываются из моего горла, но только успеваю их выкрикнуть, как вращающееся кольцо исчезает подобно дыму.

Моя кипящая кровь превращается в лед.

Они ее забрали.

Моя голова уходит под воду, и Вальдис вытаскивает меня, держать голыми руками за мои обнаженные плечи.

Она успевает преодолеть половину пути вдоль воды, прежде чем отпустить меня, злобно выругавшись и прихлопывая начавшую гореть одежду, а я падаю обратно в реку.

Шок от этого оказывается достаточным, чтобы вернуть мне способность мыслей и прогнать отупляющую панику.

Я не смогу помочь ей, если сдохну.

Когда выбираюсь на берег, неподалеку приземляется Харальд в обличии берсерка. Его глаза полностью затоплены тьмой, а лицо искажено от силы, когда он с нечеловеческим ревом убивает Снежного Великана. По мне прокатывается жажда крови. Желание Сколла присоединиться к битве почти затмевает все остальное. Кто-то из чудовищ должен знать, куда ее забрали.

Я уже готов окрикнуть Вальдис, которая тяжело бьет крыльями, зависнув над водой, и выпускает в корабли Великанов одну стрелу за другой, но вспышка сияющего света заставляет меня развернуться.

Там ничего нет, только тело Брунгильды с перерезанным горлом и серебристыми крыльями, утопающими в крови.

Укол ненависти к убившему ее фейри Двора Тьмы вырывает еще один вопль из моего горла. У меня болит душа от вида покрытых кровью крыльев одной из сильнейший Валькирий, с которой я сражался бок о бок.

Значит, душа у меня по-прежнему есть.

Я должен ненавидеть других Стражей Одина. Но я помню лишь битвы, в которых мы вместе сражались и побеждали.

Брунгильда такого не заслужила. А Эрик? Эрик, блядь, заплатит.

Харальд останавливается рядом, крича:

— Присоединяйся к драке, огненный фейри!

Он замечает тело Брунгильды, и его потемневшие глаза расширяются. От этого зрелища он будто становится меньше, а потом переводит взгляд на меня.

— Это ты…

Мои руки мгновенно сжимаются в кулаки, рядом появляется рычащий Сколл.

— Даже блядь не смей обвинять меня в этом, — ору я. — Это был Оргид, Эрик велел ему сделать это, и они забрали Мадивию.

— Лжец!

Вальдис приземляется радом с нами, бледнея при виде Брунгильды.

— Что, во имя Судеб, здесь произошло? Эту рану нанес не Великан, — ее обвиняющий взгляд останавливается на мне.

Мой гнев снова разгорается в полную силу.

— Ты правда веришь, что я смог бы перерезать Валькирии глотку?

— Ты уже убивал своих, — низко рычит Харальд, снова становясь больше.

— Он забрал Мадивию! — слова вырываются из меня. — Я никогда не позволил бы ничему случиться с ней. Я люблю ее!

Признание повисает в воздухе. Двести лет я прожил в осознанной ненависти, движимый лишь жаждой возмездия, и сломленная принцесса Двора Льда все изменила. Последствия привели