Разрушь меня - Бьянка Коул

Хуже всего то, что я слышу правду в его словах — боль, когда он говорит о Катарине. Это заставляет меня подвергать сомнению все, что, как я думала, я знаю об этой войне и о Дмитрии.

— Он не пойдет на сделку, — говорю я, но в моем голосе слышится неуверенность.

Улыбка Игоря остра, как бритва. — Тогда, возможно, ты не так важна для него, как тебе казалось. Мы достаточно скоро узнаем, не так ли?

Я прислоняюсь к холодной стене, в голове крутятся слова Игоря. Все, что я думала, что знаю о Дмитрии, похоже на зыбучие пески у меня под ногами. Пленница. Все это время он держал заложника и никогда не говорил мне.

У меня сжимается в груди, когда вспыхивают воспоминания — все те разы, когда он уходил по «срочным делам», приглушенные разговоры со своими братьями, то, как Эрик иногда исчезал на часы. Был ли он с ней? Была ли она где-нибудь заперта, пока мы с Дмитрием делили интимные ужины и страстные ночи?

Стяжки впиваются в запястья, когда я меняю позу, пытаясь устроиться поудобнее на бетонном полу. Но в этой реальности комфорта нет. Если Дмитрий мог скрыть что-то настолько масштабное, что еще он утаил от меня?

Каждый нежный момент, каждый, казалось бы, честный разговор — были ли все они просчитанными ходами в какой-то великой игре? Когда он сказал мне, что влюбляется в меня, было ли это просто еще одной ложью, чтобы удержать меня рядом, сделать полезной?

Мое горло горит от непролитых слез, но я отказываюсь позволить им пролиться. Не здесь. Не там, где люди Игоря могут увидеть мою слабость. Но вопросы продолжают поступать, неумолимые, как волны о скалы. Согласится ли Дмитрий на обмен из-за меня? Достаточно ли его это волнует, чтобы попытаться? Или я просто еще одна фигура на его шахматной доске, которой можно пожертвовать, когда представится лучший ход?

Неуверенность гложет меня сильнее, чем страх. По крайней мере, со страхом я знаю, где я нахожусь. Но это чувство незнания того, что реально, а что манипуляция? Это все равно что пытаться устоять на зыбучем песке.

Сапоги охранника скрежещут по бетону, когда он проходит мимо, и я сильнее прижимаюсь к стене. Весь мой мир сузился до этого момента, этой холодной комнаты и отвратительной возможности того, что все, что было с Дмитрием, было тщательно продуманной ложью.

Глава 33

ДМИТРИЙ

Мой телефон вибрирует на столе, и я хватаю его до того, как заканчивается первый звонок. Голос Акима подтверждает то, что я уже знал.

— Они хотят обмен, сэр. Условия Лебедева просты, Катарина в обмен на Наташу.

Хрустальный бокал в моей руке разбивается вдребезги. Я едва замечаю, как стекло режет мне ладонь, как кровь капает на стол из красного дерева.

— Когда и где? — Мой голос звучит убийственно тихо.

— Завтра вечером. Заброшенный склад на Саут-стрит. Они пришлют координаты за час до встречи.

Я заканчиваю разговор и ударяю кулаком по столу. Боль успокаивает меня и не дает ярости поглотить. Эрик стоит в дверях, его лицо — каменная маска.

— Ты слышал?

Он кивает, стиснув зубы. — Мы не можем им доверять. В тот момент, когда мы передадим Катарину...

— Ты думаешь, я этого не знаю? — Я обрываю его. — Они попытаются убить нас всех. Но разве у нас есть выбор?

— Выбор есть всегда. — Голос Эрика понижается. — Позволь мне разобраться с этим. Я могу вытащить Таш без...

— Без отказа от своей маленькой навязчивой идеи? — Слова звучат жестоко, но я не могу их остановить. — Сколько наших людей погибло, защищая ее квартиру? И теперь Наташа расплачивается за нашу войну.

— Катарина — это не просто навязчивая идея. — Руки Эрика сжимаются по бокам. — Она другая. Она не хочет возвращаться к нему.

— И ты думаешь, Наташа заслуживает смерти за это? — Ярость снова нарастает, угрожая выплеснуться наружу. — Игорь сломает ее, кусочек за кусочком, пока ничего не останется. Чтобы доказать, что он может.

— Мы найдем другой способ. — Эрик делает шаг вперед. — Должен быть...

— Другого выхода нет. — Я открываю запись службы безопасности на своем ноутбуке, показывая пустую квартиру Таш, пятна крови все еще видны на ее ковре. — Игорь точно знает, что делает. Он использует мою слабость против меня, точно так же, как мы использовали его слабость.

— Ты знаешь, что Игорь с ней сделает. — Мой голос становится опасно низким. — Свою дочь он сохранит в безопасности, даже если она его ненавидит. Но Таш? — Порез на моей ладони пульсирует, когда я сжимаю кулак. — Она ничего для него не значит, кроме способа причинить мне боль.

Эрик делает несколько шагов. — Катарина мне кое-что о нем рассказывала. То, как он… — Он обрывает себя, напряженно расправляя плечи. — Я обещал защищать ее.

— И я обещал позаботиться о безопасности Наташи. — Слова на вкус как пепел. — Насколько хорошо все сработало?

— Мы могли бы установить несколько позиций, иметь снайперов...

— Он этого ожидает. — Я достаю чертежи складского района. — В тот момент, когда он что-нибудь заподозрит, Таш умрет. Ты же знаешь, как это работает.

Эрик останавливается, его лицо — поле битвы противоречивых эмоций. — Если мы вернем Катарину, все, что мы с ней построили...

— Все еще будет существовать. — Я выдерживаю его взгляд. — Если она действительно хочет тебя, она найдет способ. Но Таш не может позволить себе такой роскоши. Каждая минута, которую мы откладываем, — это еще одна минута, которую Игорь может потратить, чтобы сломить Наташу.

Между нами повисает тишина, тяжелая от понимания. Наконец, плечи Эрика слегка опускаются.

— Я все устрою. — Его голос грубый. — Но сначала мне нужно поговорить с Катариной. Чтобы объяснить.

— У тебя есть время до завтрашнего вечера. — Я сохраняю свой голос твердым и контролируемым, несмотря на бурю, бушующую внутри меня. — Сделай так, чтобы все сработало.

Плечи Эрика напрягаются, руки прижаты к бокам. Воин в нем хочет сражаться, найти другое решение, но его нет. Не в этот раз.

— Ее отец... — начинает Эрик.

— Не причинит ей вреда. — Я обрываю его. — Игорь — много кто, но он защищает свою семью. Катарина будет в безопасности.

— А Наташа нет. — Слова повисают между нами, тяжелые от понимания.

Я прижимаю пальцы к переносице, отгоняя образы того, что Игорь мог бы с ней сделать. — Каждая минута, которую мы тратим на споры об этом, — это еще