Четверо за спиной - Анна Михайлова

Парень нерешительно отводит глаза, но потом все же собирается с духом.

- А пошто мы уезжали, и князь такой счастливый вернулся? – отчаянно выпаливает он.

- Уезжали, потому что так было нужно. А счастливый – потому что женится скоро. Но это пока тайна.

- Женится? – отчего-то в глазах парня появляется затравленное выражение.

- Ну да. Пора ему. Да и наследник стране нужен.

- И … все уже решено? Нешто согласилась? – отчаянно играя желваками, он пытается удержать лицо. Но губы дрожат. И судорожно сжимаются кулаки.

- Решено, конечно. Вот только девушку достойную подберем и женим.

- Девушку?? А это не ты, командир?

- Я?! Ты с ума сошел? Зачем ему такая старая тетенька, как я? – от души хохочу я.

- Да какая же ты старая? Ты же...

- Уж явно не молодая. Если на этом все – пошли. А то стемнело совсем.

Добрыня хотел меня до княжьих ворот проводить, но я погнала его домой уже возле входа в детинец. Тут квартал тихий, в основном знать живет. А усталому мальчишке еще в посад топать, что за воротами города. Улицы здесь, конечно, темноваты, освещают в основном вход в особняки, у некоторых стоит охрана. Да и чего мне бояться? Доплетусь потихоньку, меня в этом городе каждая собака знает. Едва я об этом подумала – как тут же поплатилась за свою самоуверенность. Дорогу мне перегородили шестеро.

Глава 21. (Беригор)

Много я чего передумал, пока у постели ее сидел да ловил дыхание еле заметное. Словно огонь обжигала мысль, что потерять ее могу, занозу мою. Не уходили из опочивальни, ни волхв, ни князь, а мне ни до чего дела не было. Смотрел на нее и молил, чтобы жива осталась. Ничего более не надо. Сам все сделаю, добьюсь ее во что бы то ни стало. Из пророчества она, иномирянка – мне все одно. Моей будет. Ежели нет – то и жить не за чем.

А уж когда она глаза открыла – никого счастливее меня не было. Правда на пару мгновений всего, ибо тут же начала самовольничать, будто и не помирала эти два дня. Выпроводила нас из опочивальни решительно, едва не вытолкав. Да только мне не обидно, а смешно было. Жива! Жива она — это главное! Сердце из груди рвется, что снова ее теплый взгляд вижу.

Но, когда Яру князь на разговор позвал – тут уж мне не до смеха стало. Невольно сердце сжалось. Видел я эти дни как он на ее смотрит, как по-хозяйски за руку берет, одеяло поправляет. Неужто решил своей сделать? А ну как согласится она? И все мои планы прахом пойдут. Ох, как же люто не хотел я из горницы уходить. Даже с князем готов был сцепиться. Драгомир меня едва не силой уволок. Только потому пошел я, что волхв шепнул: «Не будет ничего худого. Яра ни разу на князя, как на мужчину не посмотрела». Задумался я, вроде верно выходит. С улыбкой, дружелюбно, но страсти в карих глазах не видал. А может показалось мне сие? Сам себя обманываю? Как узнать?

Едва только себя успокоил, как оказалось, что провели нас с Драгомиром, как детей. От слуг узнали, что уехала Яра впопыхах с князем! Без сборов, ровно в чем были. Я уж было со злости собрался за ними в погоню, но волхв удержал. Вызнал, что она волчат в дорогу взяла. А ежели бы уединиться хотела – разве стала бы брать кого-то с собой? Тогда зачем? Что случиться могло после их разговора?

День, промаялся, второй… плюнул на все, вызнал у конюха куда они направились и за ней поехал. Сил нет, как ее увидеть хочется. Хоть одним глазком. Домчал до озера, как чумной, стою за кустами, смотрю как она мальчишек своих гоняет. Красивая тонкая. Хрупкая, как веточка. Особенно на фоне своих бугаев. Но строгая, ух! Рявкает на них негромко, но выполняют они все, как скажет и не перечат даже. А ноги стройные, сильные. Как пантера движется, телом своим гибким. В голове у меня кровь гулко бухает от желаний, что наружу рвутся. Зацеловать ее до беспамятства, повалить на траву и сорвать одежду, до кожи нежной добраться. Чтобы дышала жарко, а от поцелуев губы болели.

Едва только я с духом собрался, чтоб из-за кустов выйти, как вижу Велеслав к ней бежит. Едва не приплясывая. То ли шальной, то ли пьяный. Закружил ее, расцеловал, хохочет. Глаза сияют. У меня внутри обмерло все. Так себя только влюбленный мужик ведет, не иначе. Неужели опоздал я? И с ним она теперь? И было у них то, о чем я мечтать не смею?! Да почто же она улыбается ему так сладко! Не должно так быть! Ревность черная, душная, к горлу подступила, аж дыхание сперло.

Не было более сил на чужое счастье смотреть. Вернулся в город, как собака побитая, в душе чернота разливалась. И так крутил, и эдак. Раздумывал, что ежели для постельных утех заманил ее на озеро князь, отчего же в губы не целовал? Даже за руку не взял, когда в терем пошли. Пусть бы и она запретила – любящий мужик не утерпел. Я бы – точно. На руках носил бы, из опочивальни не выпускал несколько дней кряду. А она волчат своих тренировала как ни в чем не бывало. Может все же было что другое? Или я сам не хочу надежды лишаться?

Но как с крыльца терема княжеского увидал лицо Велеслава - сияющее, самодовольное… Такое только после жаркой ночи может быть. И не одной. Ушел, чтобы их вместе не видеть. Вот сейчас точно он Яру в спальню уведет и там… Руки сами в кулаки сжимались. В душе боль такая, что дышать трудно.

Да только далее совсем все странно стало. Я ее возле палат княжьих поджидал, чтобы высказать все, что на сердце накипело. А Велеслав девку вызвал сенную да такое непотребство устроил, что в сенях их крики слышно было. Это что ж такое? Едва с одной бабы слез, так сразу на другую запрыгнул? Никогда князь не отличался похотливостью. И ведь не боится, что тотчас Ярославе о его проделках донесут. А она узнает и не стерпит – гордая. А значит…

Со всех ног побёг я ее искать, чтобы раз и навсегда все промеж нами выяснить – ан