Возлюбленный для Железной леди - Ксения Винтер

Человек не пара вампиру

— Александра, — Георг коротко кивнул мне в знак приветствия. — Прошу прощения за столь неожиданное вторжение, но мне нужно с тобой поговорить.

— Звучит довольно пугающе, — заметила я, но всё равно посторонилась, впуская вампира в дом.

— Доброе утро, дамы, — вежливо поздоровался Георг с Майей, Леной и Светой, столпившихся в дверях кухни и с лёгкой опаской взиравших на него.

— Чай или кофе не предлагаю, я немного не в настроении для политесов, — предупредила я и жестом поманила вампира за собой к лестнице, пояснив: — Нам удобней будет беседовать у меня.

Перехватив взгляд подруг, я пригрозила им кулаком, прозрачно намекая, что им не стоит даже пытаться подслушивать. Все трое синхронно кивнули, показывая, что поняли предупреждение и не станут лезть туда, куда их не просят.

Я проводила Георга в мою личную крохотную гостиную, оформленную в серо-голубом цвете, одну стену которой я расписывала собственноручно, воссоздав картину Айвазовского «Облака над морем. Штиль». Мне нравилось порой садиться на маленький кожаный диван и любоваться практически прозрачной, бесконечной водной гладью, плавно переходящей в небо, затянутое воздушными облаками, напоминающими сахарную вату. Этот умиротворяющий пейзаж помогал мне усмирить внутренних демонов, избавиться от гнетущих мыслей и восстановить душевное равновесие.

Подойдя к бежевому дивану, стоявшему точно по центру комнаты, я повернулась к своему спутнику и прямо спросила:

— Итак, Георг Виландович, о чём вы хотели со мной поговорить?

Ещё до того, как я договорила, пожилой вампир медленно двинулся ко мне, а под конец вопроса резко рухнул на колени и, низко склонив голову, траурным голосом проговорил:

— Умоляю, Александра, прояви великодушие и разорви отношения с моим сыном.

Я шумно вздохнула, ошеломлённая столь странным поведением мужчины, которого я знала как исключительно высокомерного гордеца, постоянно раздающего приказы и никогда не опускающегося даже до обычной просьбы, не то что до мольбы на коленях.

— Георг Виландович, ну, что вы такое делаете! — я торопливо подхватила старика под локоть, настойчиво заставляя подняться на ноги. — Я, конечно, регулярно убираюсь здесь, но это совершенно не повод протирать пол коленями.

Георг не стал упрямиться и покорно выпрямился, однако его взгляд, направленный на меня, был полон невыразимой муки.

— Прошу тебя, Александра, — надломлено обратился он ко мне. — Генрих — мой единственный сын. Я не могу его потерять.

— Так, давайте для начала успокоимся, — я утянула Георга следом за собой на диван, одновременно пытаясь поспешно привести в порядок путающиеся мысли. — Мы ведь вроде уже выяснили с вами, что меня и Генриха ничего не связывает? Я вообще-то встречаюсь с Ричардом!

— Вас уже неоднократно видели вместе, — возразил Георг. — А сегодня утром Виктор весьма недвусмысленно намекнул мне, что Генрих оказывает тебе знаки внимания, и даже присутствие Ричарда его не останавливает.

— Виктор всё неверно понял, — заверила я его. — Между мной и Генрихом ничего нет.

— Возможно сейчас это и так, — согласился Георг. — Однако я слишком хорошо знаю собственного сына и понимаю природу его тяги к тебе: только вопрос времени, когда ваши отношения перейдут черту. А этого допустить никак нельзя!

— Почему? — я пристально посмотрела в бледное лицо вампира, силясь понять, что так сильно пугает его в моих гипотетических отношениях с Генрихом.

— Потому что ты станешь причиной его смерти!

А вот это заявление стало для меня совершенной неожиданностью.

— В каком смысле?

Георг тяжело вздохнул и наградил меня взглядом, полным отчаяния.

— Ты ведь знаешь, что являешься его истинной парой?

— Да, Генрих меня просветил в эту незначительную деталь и заверил, что она никак не влияет на наши взаимоотношения.

— Это она до поры до времени не влияет, — с горечью проговорил Георг. — А точнее, до тех пор, пока Генрих не найдёт к тебе правильный подход. — Он невесело рассмеялся. — Боже, никогда ещё я так не расстраивался тому, что Генрих унаследовал наше фамильное упрямство! — Георг вновь посмотрел на меня, и теперь я увидела в его взгляде тоску. — Ни один вампир не сможет отказаться от своей истинной пары, это просто физически невозможно. Он вывернется наизнанку, но добьётся взаимности.

— Даже если так, я всё равно не понимаю причину вашей паники. Чем именно отношения со мной могут навредить Генриху?

— Пока вы держитесь на определённом расстоянии друг от друга, ничем, — ответил Георг. — Но чем чаще вы будете взаимодействовать, тем сильнее будет разгораться его желание. Чаще видеть и слышать, больше прикасаться. А затем появится потребность попробовать на вкус. И это станет концом. Потому что вампир, единожды вкусивший кровь своей истинной пары, даже если это будет всего одна жалкая капля, никогда больше не сможет употреблять никакую иную кровь — его организм её просто не примет. Да, кровь истинной пары многократно увеличивает скорость регенерации и позволяет практически мгновенно исцелить даже смертельную рану. Однако, как мы знаем, люди смертны. Более того, срок человеческой жизни смехотворно короток. Сколько ещё тебе осталось, Александра? Лет пятьдесят, ну, восемьдесят — максимум. А Генрих может прожить ещё много столетий. Не обрекай его на мучительную смерть в расцвете лет лишь из-за того, что Матушка Природа сыграла с ним злую шутку и назначила истинной парой человека.

Эта информация буквально вышибла воздух у меня из лёгких. Я даже предположить не могла, что всё настолько серьёзно! Почему никто из вампиров мне до сих пор не рассказал об этой маленькой и крайне важной детали, связанной с истинными? А если бы мы с Генрихом попали в какую-нибудь заварушку, и я по уже сложившейся традиции попыталась исцелить его с помощью своей крови? У меня пробежал мороз по коже от одной только мысли, чем это могло обернуться.

— Спасибо, что рассказали мне об этом, — искренне поблагодарила я Георга, а затем добавила твёрдо: — Уверяю вас, что не собираюсь вступать в романтические отношения с Генрихом. И сделаю всё от меня зависящее, чтобы он никогда не попробовал мою кровь.

Оптимист

— Ну, и что он от тебя хотел? — спросила Лена, едва только Георг покинул дом, и я