Между Пламенем и Тьмой. Академия Пограничья - Лена Бутусова

– Конечно, – крылатый тоже смотрел на меня, не отрываясь.

Мы зависли в воздухе на одном месте, лишь чуть покачиваясь вверх и вниз.

– Я тоже всегда тебя любил. Еще до того, как ты родилась… в этом теле. Но тело – это лишь одежда, ты же помнишь. Захочешь – поменяешь.

– Пока что не хочу, мне эта нравится. И ты тоже – не меняй, – я глубоко вздохнула, собрав всю смелость, и решительно коснулась губ Тарлана своими губами.

На сей раз, ему некуда было отстраняться, но он и не собирался. Лишь на мгновение утратил контроль над полетом, пропустив пару взмахов. Мы устремились вниз, на раскаленные скалы, в животе опять свился колобок из страха и удовольствия, но уже в следующий миг черные крылья ударили по воздуху, и мы снова поднялись ввысь.

Этот поцелуй был гораздо дольше, чем то недоразумение в библиотеке. И гораздо жарче… Поначалу мы ласкали друг друга только губами, но довольно быстро эта игра наскучила обоим. Тарлан заставил меня склонить голову набок, и его язык скользнул в мой рот – требовательно, но без суеты. Мой рот тут же наполнился слюной, словно мне довелось попробовать самую изысканную в мире сладость. Соски стянуло мучительно-томящей болью – наверняка, опять стояли торчком. Но на сей раз я не стеснялась Тарлана. Наоборот, я очень хотела, чтобы он увидел мои набухшие желанием соски, хотела, чтобы он потрогал их – и пальцами, и языком.

Я простонала тихонько, протяжно, на миг переведя дыхание от поцелуя:

– Тарлан…

– Что, любимая? – он тоже едва оторвался от моих губ.

– Просто, Тарлан. Мне нравится произносить твое имя вслух, – я вцепилась губами в нижнюю губу мужчины, провела по ней языком. Затем – в верхнюю, словно пробуя его во всех местах, словно вспоминая, каков он на вкус…

При мысли о том, каким может быть на вкус его член, меня одновременно окатило жаром, и пробрал озноб, а соски скрутило так, что я закусила губу от мучительной боли. Сильнее сжала ноги на талии крылатого, подавшись промежностью ближе к его паху.

Крылатый не обманул моих ожиданий – его плоть тоже горела возбуждением, налившись силой и нетерпеливо ткнувшись между моих ног.

Это уже было слишком – терпеть такое. Я снова закусила губу, едва сдерживая стон:

– Ах-х-х… какой ты!

– Ты еще не знаешь, какой я, – он усмехнулся. – Но ты вспомнишь, ты непременно вспомнишь.

И крепко прижав меня к своей груди, крылатый стремглав бросился к узенькому карнизу, нависшему над огненной бездной.

Тарлан отнес меня на крохотный уступчик шириной едва ли в полступни, и я сразу же вжалась спиной в каменную стену. Сам он тоже коснулся опоры мысками сапог, но продолжал висеть в воздухе, махая крыльями, потому что места для двоих на карнизе попросту не было.

Прижимая меня к камню за плечи, он смотрел на меня так, как никто и никогда в жизни не смотрел. В его взгляде было восхищение, нетерпение, нежность, желание… Он… любовался мною. Это было удивительное непривычное ощущение. И его лицо было так близко…

Я тоже смотрела на него. Какой же он был красивый! Не смазливый мальчик с аватарки в соцсети, а настоящий мужчина – с жесткими и правильными, словно высеченными из камня, чертами лица, с тяжелым острым взглядом, который, казалось, видел душу до самого дна, с резкими морщинками между бровей и в уголках рта… Сейчас, однако, ни морщинок, ни тяжести во взгляде у Тарлана не было. На лице его была совершенная благость, а в глазах вожделение.

– Какой же ты… – я снова выдохнула. Язык заплетался, словно у пьяной.

Я любовалась крылатым и лишь недоумевала, почему мы ждали так долго – целых несколько дней! – прежде чем сказали друг другу о своих чувствах?!!

Нет!

Мы ждали целую жизнь…

– Я так долго ждала тебя. Почему ты не приходил? – я обвила руками шею крылатого, привлекла его ближе к себе.

Я держала его так, словно боялась, что он упадет в огненную бездну, разверзшуюся за его спиной, сорвется с крошечного уступчика или – еще хуже – взмахнет своими сильными крыльями и улетит от меня. Как улетал много раз до этого, а я его даже не запомнила…

Но Тарлан оставался на месте, вжимая свое тело в мое так, словно хотел соединить их в одно.

– Я приходил к тебе…

– Не помню! – я зажмурилась и помотала головой.

– Я всегда был рядом…

– Я не помню тебя! – еще крепче прижала к себе мужчину, поднялась на цыпочки, чтобы дать ему хоть немного места на крошечном уступчике.

– Помнишь. Ты все вспомнишь, – он наклонился ко мне, продолжая бить крыльями по воздуху, коснулся губами щеки возле уха – раз, другой.

Меня овевало горячим воздухом, который его крылья гнали со стороны Разлома – словно в парной. Мне было жарко – снаружи и еще жарче – изнутри.

Тарлан продолжал целовать меня.

Он убрал мои волосы в сторону, и покрывал ушко поцелуями – короткими, легкими – и от каждого такого касания дыхание перехватывало, а в животе дружно взмахивала крылышками целая стайка бабочек.

– Что же ты делаешь? – у меня кружилась голова – от близости любимого мужчины, от его аккуратных, но таких жарких ласк, от опасной высоты, на которой мы находились.

– Делаю тебе приятно, – он выдохнул мне на ухо, и от этого вздоха по моему затылку пробежала щекотная волна.

– Я тоже хочу сделать тебе приятно, – я запрокинула голову, но сразу же уперлась затылком в каменную стену.

Я подняла одну ногу и закинула ее крылатому на спину. Он сразу же прижался ко мне еще сильнее, вдавив свой пах в мою промежность. Теперь его плоть от моей отделало только лишь два слоя тонкой ткани – на его и моих брюках. Со стоном я подмахнула бедрами, попытавшись потереться о его член.

– Хочу тебя, – я пробормотала, понимая, что мой здравый смысл окончательно оставил меня. Ну, кому в трезвом уме придет в голову заниматься любовью на головокружительной высоте на крошечном уступчике над огненными скалами?

– Тогда убери это, – очень ловко Тарлан избавил меня от брюк. Кажется, я услышала треск разрываемой ткани, но