Семь пятничных шалостей - Соня Субботина

– Вот да! Что-то вроде! Наконец-то ты меня понял! – засияла Юля, хотя Макс до сих пор не до конца понимал, куда и зачем они едут.

Больше по дороге до ТЮЗа Максим не задавал вопросов. Все равно никаких внятных ответов на них не услышит. Юля явно давала понять, что настроена только загадочно улыбаться.

Макс припарковал машину недалеко от служебного входа, и они вышли. Он попытался забрать корзину, если там и правда посуда и еда, то она, должно быть, очень тяжелая, но Юля ее не отдала и продолжила держать ее в одной руке, будто она совсем ничего не весила.

– И как мы туда попадем? – спросил Максим, когда они дошли до очевидно запертой двери. Он до последнего думал, что это какой-то розыгрыш и они не пойдут ни в какой театр.

– Ловкость рук… – Юля, как фокусница, достала откуда-то из-за уха невидимку и продемонстрировала ее своему спутнику. – И никакого мошенничества!

– Ты бы еще набор отмычек взяла с собой.

– Я хотела, но они не успели прийти, так что подручными средствами.

Максим сначала улыбнулся, эта девушка всегда умела его развеселить, но вдруг понял, что Юля не шутит, и вмиг стал серьезным.

– Я же просил не нарушать никакие законы.

– Все законно.

– Юль, мы ночью проникаем на территорию частной собственности. Или городской? Кому этот театр вообще принадлежит?

– Ничего не проникаем, просто я пришла к себе на работу… чуток во внерабочее время. – Юля убрала невидимку обратно в волосы, достала из кармана свою карту-пропуск и приложила ее к двери, та открылась. – Пока я перерабатывала, никого это не смущало. С чего это должно начать сейчас? Так ты идешь или испугался?

Максим вдруг почувствовал себя самым настоящим дураком. И как он мог не заметить, что здесь не обычный замок. Одно из двух: либо залюбовался Юлей в свете уличных фонарей, либо слишком испугался перспективы нарушить закон. Или же все вместе.

Внутри было темно и тихо настолько, что, кажется, можно было услышать дыхание и сердцебиение друг друга.

– Ноги вытри, чтоб не наследить, – шепнула Юля и на ходу включила фонарик на телефоне, убавляя яркость на минимум.

Макс выполнил ее просьбу и пошел следом за ней. Казалось, Юлю совершенно не заботило, что они совершают нечто неправильное.

Они дошли до пункта охраны и турникета. Юля вновь приложила свою карту, пропустила вперед Макса, а потом прошла и сама. Быстро повернулась к своему парню и приложила палец к губам, давая знак вести себя тихо. И ровно в этот момент где-то рядом раздался храп.

– Тут что, кто-то есть?! – шепотом спросил Макс.

Сначала Юля закатила глаза и тяжело вздохнула (просила же молчать!) и только потом прошептала в ответ:

– Ну конечно, тут кто-то есть! Ты думал, театр оставят совсем без охраны? Я сейчас, ни звука!

Не успел Макс что-то ответить, как Юля проскользнула на место охранника и, освещая свое место преступления фонариком, сняла с крючков несколько ключей. Она скинула их в карман шубы и вернулась к Максу. Кивком дала понять, что закончила, и повела его по темным коридорам, подсвечивая фонариком путь, хотя в этом театре она уже могла ориентироваться и с закрытыми глазами.

– То есть любой желающий так же легко может попасть сюда? – вполголоса спросил Максим, когда Юля резко затормозила перед одной из дверей.

– В теории, – ответила Юля обычной громкостью, достала из кармана горсть ключей и попыталась понять, какой из них им нужен. – Можешь не шептать, нас тут не услышат.

– Ладно, а на практике?

– А на практике никого, кроме нас, я тут не вижу. – Она нашла нужный ключ, а остальные скинула обратно в карман.

– Тебе не кажется, что здесь какая-то фиговая охрана?

– Ты мне деда Славу не обижай! – Юля пригрозила Максиму пальцем, открыла дверь и нащупала выключатель. Сделала шаг вперед и оказалась в своей стихии.

Она совершенно по-хозяйски поставила корзину на ближайший стул, распахнула шкаф для одежды, достала оттуда вешалку и протянула Максиму, не удержавшись, чтобы не озвучить фразу, что театр, в их случае экскурсия по театру, начинается с вешалки.

Юля расстегнула шубу, нашла под своим столом балетки, переобулась. Провела кончиками пальцев по швейной машинке.

Макс сразу понял, что это именно ее машинка. И не только по той нежности, с которой она на нее мимолетно взглянула (хотя и поэтому тоже, кажется, она на него так никогда не смотрела, как на нее), а еще потому, что она была уклеена всевозможными наклейками, а рядом с ней на столе лежало несколько желтых стикеров, скорее всего с напоминаниями. Наверняка она знала, что казенное имущество портить нельзя, но это ее совершенно не остановило.

– Держи, – раздалось у него за спиной, пока он убирал свою куртку в шкаф. Максим развернулся и увидел Юлю с парой мужских домашних тапочек в руках. И откуда она их только достала?

– Чувствуй себя как дома! Размер твой, не хочу, чтоб о нашем нахождении здесь узнали по твоим следам.

– Информатор снова Ира? – Максим забрал тапочки, бросил их на пол, скинул свои кроссовки, в которых проходил всю зиму, несмотря на морозы, и переобулся.

– Нет, твоя мама. Пришлось ей сказать, что я хочу тебе на Двадцать третье подарить кроссы. Кстати, теперь реально придется их тебе дарить, – хихикнула Юля, снимая шубу. Она осталась в таком же голубом платье с повязанным на талии белым передником с парой карманов, в один из которых уже успела переложить все ключи и телефон.

– Ты сегодня прям Алиса, – заметил Макс.

– Ага, есть Алиса в Зазеркалье, а я буду Алиса в Закулисье. – Она повесила шубу в шкаф, отошла на пару шагов и покружилась, чтобы Максим мог в полной мере оценить уровень ее заморочек. – А ты будешь моим Безумным Шляпником!

– Но у меня нет шляпы.

С первой частью своей роли он спорить не стал. Рядом с Юлей он всегда чувствовал себя чуточку безумцем. Иначе с какой стати ему, привыкшему никуда не выходить из дома, по первому же ее зову то играть на улице, то идти в больницу в костюме Деда Мороза, то уезжать в Москву на пару дней, то пробираться ночью в театр?

Юля меняла его, и Максим чувствовал, что все эти изменения в лучшую сторону. Дома уже не так интересно и классно (хоть там и есть проигрыватель с уже заслушанной до дыр пластинкой, которую ему подарила Юля на Новый год), когда за его пределами – такая необычная, непоседливая и неотразимая девушка, как она… Его девушка.

– Это