Крик тишины - Дакота Уиллинк

временем, что мы знаем друг друга. Я видела его только утром, на занятиях по самообороне, но казалось, будто мы были порознь несколько дней. Такие эмоции должны бы вызывать тревогу, но почему-то это кажется правильным.

Я потягиваю лимонный мартини, а Дерек пьет джин с тоником и лаймом. Так приятно просто находиться в этой обстановке. Дерек прав — место довольно оживленное. В последний раз я делала что-то подобное с Наталией в свои пред-дерьмовые дни, как я их окрестила. После легкой панической атаки из-за зубной пасты и кошмара, который приснился мне на прошлых выходных, я стала мысленно делить свою жизнь на три этапа — пред-дерьмовую, дерьмовую и пост-дерьмовую, чтобы даже не называть Итана по имени. Почти уверена, что психолог был бы в восторге, но неважно. Это помогает мне держаться в здравом уме, и это всё, что имеет значение.

Я окидываю взглядом море танцующих людей, когда диджей ставит новую песню. Звучит «Nothing to Lose» Vassy, и я притопываю ногой в такт. Слова в песне о том, как подняться с самого дна, зацепили меня. Она о независимости, но в то же время о стремлении к любви. Текст эмоциональный и грустный, но он дает мне надежду. Возможно, это мартини, бегущий по моим венам, но песня заставляет меня понять еще кое-что.

Я хочу Дерека. Действительно хочу. И это совершенно нормально.

До сих пор не понимаю, почему меня так «переклинило» тогда вечером в «Camilla's». Я анализировала свою реакцию в течение нескольких дней после этого. Дерек не заслуживает смешанных сигналов, которые я посылаю. Он заслуживает лучшего — как и я. Мне позволительно поддаваться своим желаниям, и я полна решимости делать именно это.

— Тебе нравится эта песня? — спрашивает Дерек, указывая на то, как я притоптываю ногой.

— А как она может не нравиться?

Улыбнувшись, он нежно целует меня в лоб.

— Тогда пойдем танцевать.

Не давая возможности ответить, Дерек хватает меня за руку и тянет на танцпол.

— Дерек, что ты делаешь? Я не умею танцевать!

— Конечно, умеешь, Искорка. Ты танцевала со мной на ужине в «The Hatch».

— Но это был медленный танец. Это другое. Поверь, я не умею танцевать.

— Танцевать может каждый, — настаивает он, и его смех слышен даже сквозь громкую музыку в клубе.

— Только не я. Когда я прихожу в такие места — просто наблюдаю за людьми. Вот и всё.

Игнорируя мои протесты, он притягивает меня к себе, снова быстро целует в лоб, берет мою правую руку в свою и одаривает озорной, теплой улыбкой.

— Просто повторяй за мной.

Когда его грудь прижимается к моей, мы начинаем двигаться. Его движения непринужденные, и я чувствую себя куда лучшим танцором, чем есть на самом деле. Он двигается в идеальном ритме — сексуально и уверенно — и в какой-то момент протягивает руку, чтобы закружить меня. Прижав мои бедра к себе, он будто пробуждает давно спящие гормоны, и искры мгновенно проносятся по телу. Когда диджей ставит мелодию в стиле ретро, Дерек начинает дразнить меня медленными, круговыми движениями бедрами под сексуально заряженные слова песни «Too Close» группы Next.

Охренеть … кто бы мог подумать, что танцы могут быть такими эротичными?

После тридцати минут энергичных танцев на моем лбу выступает пот. Смотрю на Дерека — он тоже вспотел, влажные волны его волос падают на лоб.

— Готов выпить еще? — спрашиваю, вытирая лоб тыльной стороной ладони.

— Конечно.

Дерек заказывает мне еще один лимонный мартини, но удивляет, заказывая себе бутылку воды.

— Вода?

— Да, я не особо пью. Обычно ограничиваюсь одним коктейлем, — объясняет он.

Хмурюсь в замешательстве.

— Но на прошлых выходных ты выпил пару коктейлей, а вчера вечером в «Camilla's» — два бокала вина.

— Вот поэтому сегодня я себя ограничиваю.

Закатываю глаза.

— Это что-то вроде «мое тело — мой храм»?

— Нет, Искорка. Это что-то вроде «не хочу быть опьянен ничем, кроме тебя, при следующем поцелуе».

Ого…

Облизываю губы.

— Да?

— Да.

Глубокий тембр его голоса заставляет меня вздрогнуть. Нет сомнений в его невысказанном обещании, когда он разворачивает меня, прижимая спиной к своей груди. Его рука ложится на мой живот, и мы плавно переходим к электропоп-балладе Sia с парящими синтезаторами и воинственными ударами барабанов. В этом полу-одурманенном состоянии я с удивлением замечаю, как бесстыдно двигаюсь в его ритме, будто стараюсь удержать этот момент — чувство свободы и счастья. Хочу похоронить свой стыд и притвориться, будто я — женщина без прошлого, та, кто не боится того, что прячется в темноте. Кладу ладонь на его руку и сжимаю, словно держусь изо всех сил. Не хочу, чтобы этот момент, каким бы коротким он ни был, заканчивался.

Бросив взгляд на полупустой бокал, импульсивно допиваю остатки и ставлю его на стойку. Поворачиваюсь к Дереку и, поддавшись хмельной смелости, целую его — долго и страстно. Тепло его губ разливается по моим венам, как лесной пожар, и сердце гремит в ушах сбивчивым ритмом. Он прижимает меня к себе и отвечает на поцелуй, его губы настойчивы, жаждущие. Кто-то рядом свистит, и я чувствую, как губы Дерека изгибаются в улыбке.

— Что скажешь, если мы уйдем отсюда и поедем ко мне? — предлагаю я.

Дерек чуть отстраняется. Его взгляд тёмный, голодный… но в нём нерешительность.

— К тебе домой?

— Да. Я хочу быть с тобой.

Он долго смотрит на меня, прежде чем кивнуть.

— Хорошо.

Он обхватывает мою щеку и наклоняется, чтобы поцеловать снова. Его язык скользит по моим губам, уговаривая их открыться. Наши языки встречаются всего на одно, короткое, но обжигающее мгновение, прежде чем он отстраняется.

— Но помни, темп задаешь ты.

Глава 30

Вэл (Джианна)

Молча благодарю богов, что клуб прямо по соседству. Не думаю, что мы смогли бы доехать до моей квартиры на такси или метро. Мы с Дереком врываемся в дверь, спутавшись губами и телами. Когда Дерек пинком захлопывает ее за нами, я даже не останавливаюсь, чтобы забаррикадировать вход или проверить окна. Единственное, что имеет значение, — это он и его прикосновения. Он мне нужен, как никогда прежде, как ничто другое в жизни.

Прижав меня к стене гостиной, он завладевает моим ртом. Его рука скользит вверх по талии, под рубашку, и касается ребер. Дрожь пробегает по позвоночнику, жар разливается между ног. Возбуждение всепоглощающее.

— Боже, твоя кожа… ты такая приятная, — бормочет он мне в губы, голос низкий, хриплый. Срываю с себя рубашку с неистовой потребностью. Он стонет и сдвигает вниз чашечки