Тайна императора - Елена Золотарева

— в огромных испуганных глазах застыли слезы, — он достал их из меча! Хвастал, что обвел охрану вокруг пальца, потому что они не разрешили ничего брать с собой кроме игрушки. А когда осматривали, не нашли.

— А что было потом?

— Я сказала, что не буду, чтобы сам ел свои конфеты, а он сказал, хотя бы подержи.

— А ты?

— Я взяла.

— Но не ела?

Она затрясла головкой, искренне смотря мне в глаза.

— Фарос сказал, что это от воды.

— Борей давал тебе пить?

— Угу. Он и воду в мече пронес. Синюю такую. Она еще мешала рисовать, пока мы ее не выпили.

Я тяжело вздохнула, едва сдерживая себя от проклятий. Эта синеволосая гадюка все же нашла как испортить мне жизнь. Ну ничего! Мы выстояли. А тебе придется несладко, я клянусь!

— И ты пила?

— Я очень пить хотела. И она несладкая была. Честно!

— Моя дорогая! — снова прижала к себе малышку и вдохнула ее детский запах.

— Но дедушка меня спас! Он кровью поделился! Я знаю!

Я только кивнула, хотя сама немного опешила от того, как просто моя дочь назвала императора дедушкой. Да уж, скромности моему ребенку не занимать.

— Ты, надеюсь, к нему так не обращалась?

— Мам! — Мира включила режим взрослой, — вообще-то он сам просил.

— Ладно! — подняла ладошки кверху, сдаваясь, — если сам, то пожалуйста!

Мы обе рассмеялись, а потом, взявшись за руки, подошли к зеркалу. Я смотрела на отражение и чувствовала, как волнения, что годами тревожили мою душу, наконец, утихают, потому что причин для них не осталось. Я нашла способ вылечить свою дочь, и встретила двух замечательных мужчин, с которыми стала счастливой. Боже! Спасибо тебе за это!

— Пора, рэя Мила, — в зеркале я увидела отражение Рана, и мое сердце заколотилось.

Пора.

Персонал, помогающий мне в сборах, испарился, как по мановению волшебной палочки, оставляя после себя пустой и чистый номер. И меня в необыкновенном свадебном наряде.

Я смотрела на свое отражение, и сердце заходилось от радостных эмоций, бурлящих внутри моей груди. Сегодня мой день! И пусть ничто не омрачит этот праздник!

Я услышала, как замки входной двери щелкнули, и поторопилась навстречу своим мужчинам. Как девчонка, вприпрыжку, не замечая неудобного, узкого в талии платья и босоножек на высоком каблуке.

Сияя улыбкой, я замерла в дверном проеме и улыбнулась еще шире. Мои мужчины остановились, превращаясь в две искусно вылепленные скульптуры.

Стоит отметить, что свадебный наряд моих женихов ничем не отличался от повседневного. Универсальная штука эта перевязь, особенно на идеальных телах. И жениться в ней можно (не придется тратить время на раздевание перед брачной ночью), и сражаться (чтобы враг сразу же обделался в штаны при виде центнера живой мышечной массы). Единственное, что изменилось, прически. Длинные волосы моих мужчин были заплетены в необычные узоры. Надо же! Никогда не думала, что колоски могут смотреться так мужественно.

Несколько секунд мы смотрели друг на друга, не произнося ни звука, а после…Фарос закрыл глаза и опустил голову, пытаясь скрыть глупую счастливую улыбку. Ей-богу, мне показалось, что он едва держался, чтобы не пустить слезу. Анвар же стоял, не дыша, а в глазах было столько обожания и восхищения, что легкий румянец смущения раскрасил мои щеки. Да, я ожидала от них реакции, но, не думала, что она будет такой искренней и светлой.

Молчание, приправленное капелькой смущения, делало невыносимым это ожидание, и я рванула к ним. Сначала бросилась на шею к Анвару и, получив жаркий поцелуй, метнулась к Фаросу, чтобы получить поцелуй и от него.

Стоило оторваться друг от друга, как я снова поймала на себе их боготворящие взгляды.

— Вы так смотрите, что я чувствую себя божеством, сошедшим с небес! Но мне нравится! Буду почаще наряжаться!

Я покрутилась перед мужчинами, дразня их и проверяя выдержку на прочность, но сама пала жертвой своих же провокаций. Та кошачья мягкость, с которой я демонстрировала свою красоту, внезапно разбудила во мне жажду немедленно получить нечто большее, чем поцелуи, а обещание сделать ЭТО по-настоящему втроем еще больше разогнало сердце. Час икс неумолимо приближался, и я с трудом прогоняла из мыслей эротические картинки, обнаженных тел, слившихся в одном на троих удовольствии.

— Ох, землянка! — зарычал Анвар, хватая меня в свои медвежьи объятья, — надо было отпуск на месяц брать. Чую, не вымотаем ее за две недели!

— Кто кого вымотает! — смеясь, возмутилась я!

— Помнешь невесту! — Фарос вырвал меня из рук первого мужа и притянул к себе, жадно сжимая ладонями попу, — мы будем стараться. Очень сильно! — пытаясь держать серьезное лицо, он обещал мне жаркие две недели, и согреть меня должно было явно не солнышко.

— Почему так мало?

— Служба, чтоб ее! — выругался Фарос.

— Бросай все в бездну! Полетим на Ардос! — в шутку предложил Анвар.

— Есть абрикосы?

Я с удовольствием! А там есть, где жить?

— Конечно, Мила-я. Наш дом готов принять свою хозяйку! — Анвар перехватил эстафетную палочку ласкания меня.

— Тогда давайте полетим прямо сегодня! Я хочу увидеть наш дом скорее!

Мужчины напряглись, и их и без того крупные мышцы стали еще больше. Им явно не понравилось мое предложение. Или к нашему приезду на планету Анвара не все готово, или…снова всплыли какие-то неприятные обстоятельства.

— Что не так? — я чуть отстранилась, и первый из мужей тут же выпустил меня из кольца рук.

Собранность и напряжение вернулись на их лица.

— Ирим, твой возможный третий муж сбежал. С чьей-то помощью. Вчера, когда пленников освобождали в честь праздника Альвидары, он тайно пробрался на место того, кого должны были освободить, а бедолагу запер в своей темнице. Вместо себя.

Я слушала, раскрыв рот, а в голове не укладывалось, как можно было выбраться из тюрьмы, что расположена под толщей воды и земли.

— Да, кажется, вчера вы говорили об этом.

Но я и думать об этом забыла. Не до того было.

— Но что самое странное, все прошло так гладко, что вызывает подозрения. Документы, одежда, камеры наблюдения, охрана…В этом деле точно замешаны влиятельные люди, иначе, из подводных казематов выбраться невозможно. А еще…— Анвар сделал паузу и посмотрел на меня, будто пытался предугадать реакцию, — в его камере обнаружены следы сожженных листов твоей рукописи.

Я может и