Там, где нас нет - Альвин Де Лорени

Хм. Интересно. Это кто такой умный был пятьсот лет назад?

Архив SS размещался не в одном коридоре, а в семи! Закрытые стеллажи тянулись до самого потолка на четырёхметровой высоте. Каждый коридор по сто шагов, да на семь умножить. Охо-хо…

Оставив ректора и начальника архива, я, поднапрягшись, метнулся к своей гербовой площадке, взмахом руки запустил портал — здесь, в доброй сотне вегштунде от Лирнесса Сила повиновалась без возражений, и вошёл в хранилище.

Осветительный шарик, летевший впереди меня — ещё из тех, из замка, отбрасывал резкие тени на ряды нашей мебели, шкафы с посудой, одеждой и книгами, кровати. Стеллаж с вином, доставшимся мне по наследству от безвременно почившего консилариуса — начальника SS. Где-то тут и три бутылки вина Шиарре. Наш портновский манекен, печатный станок и стопки медных пластин с текстами моих книг и рисунками. Сундучок со всеми моими деньгами и драгоценностями. Мои рукописи и наброски — методичку по обучению менталистов я издать не успел — слишком большая очередь была в типографии Схолы.

Место сухое. Вокруг — цельная скала зеленовато-чёрного базальта без единой трещинки.

Подошёл к торцевой стене. Вот тут и будем делать хранилище для схоловского имущества. Взмахи рук, небольшое усилие и скала подаётся, волосы взметнула волна воздуха, ворвавшаяся в огромный пустой объём. В ушах тонко зазвенело — давление воздуха упало. Скачок наружу и снова обратно. Вместе со мной снаружи в огромную полость врывается и горный воздух, а вынутые телепортом глыбы камня летят в пропасть на склоне которой я убил своего первого разумного демона, вырвав ему энергетическое ядро…

* * *

Под утро Гризелд проснулся от возни в доме — родители, встававшие обычно с рассветом, сегодня поднялись раньше и спешно собирали вещи, увязывали узлы. Его пока не будили.

Что случилось? На сегодня он ничего не планировал — каникулы в школе позволяли расслабиться, а заработанные за учебный год деньги помогали пережить свободное время — до оплачиваемых отпусков в Лирнессе пока не додумались. Тем более, что сегодня у Гризелда должно было быть свидание с Руди. Тот тоже был на каникулах, но остался проживать в Схоле — там кормили бесплатно, да и за жильё платить не надо.

Счастливо улыбнувшись, омега сладко потянулся, хрустнув косточками.

Что там произошло-то?

Где-то на кухне что-то упало, разбилось и всё стихло. Что такое?

— Отец! Папа!

Гризелд в одной ночной рубашке до пят выглянул из своей комнаты. Чавкающие хлюпающие звуки донеслись до его ушей. Да что происходит?

В открытую дверь кухни было видно, что на полу кто-то лежит. Папа! Тонкие пальцы лежащего омеги едва заметно шевелясь, скребли пол. А в его животе, погрузив шипастую башку внутрь, копался зверь. Чёрный огромный зверь, покрытый крупными чешуями. Почуяв Гризелда, в ужасе прикрывшего пальцами рот, он поднял уродливую морду. Крупные капли крови сорвались на пол. Зверь, клокоча горлом, цокая когтями, переступил через убитого им человека и пошёл на Гризелда. Тот, не в силах издать ни звука, задохнулся от инфернального, мутящего сознание ужаса и не мог сдвинуться с места. Зверь мотнул хвостом вправо-влево, зацепил шипом на его конце, стул, стоявший на кухне — тот отлетел в стену и только звук упавшей мебели вывел Гризелда из оцепенения. Взвизгнув, омега бросился к себе в комнату, а зверь, рванувшись следом, застрял плечами в слишком узком для него дверном проёме и, неуловимо быстро махнув лапой, располосовал от пояса до самого низа ночную рубашку Гризелда, едва не задев тело.

Омега ворвался в комнату, ходящими ходуном руками, едва попадая в замочную скважину, запер дверь и, трясясь от ужаса и адреналина, прикрыв руками, лицо осел на пол — ноги его не держали.

В дверь ударили с той сторòны. Филёнки жалобно затрещали. Оттуда надавили ещё. Дверь держалась только потому, что открывалась наружу и сейчас косяки удерживали её.

Гризелд забился под стол и прикрылся схваченным стулом. Его колотило крупной дрожью, руки и ноги ходили ходуном, горло перехватило, а ещё немилосердно хотелось писать.

По двери ударили снова, чёрные блестящие когти, выбивая крупную щепу, вонзились в дерево, пробивая его насквозь. Убрались, оставляя рваные отверстия, снова вонзились, покрывая трещинами крашеную поверхность. Дверь трещала и держалась из последних сил. Под босыми ногами беззвучно рыдавшего, сжавшегося под столом в комок Гризелда растеклась тёплая лужа.

Последний удар зверя увенчался успехом — дверь, лопнув вдоль, завалилась в комнату. Цок. Цок. Цок.

И-и-и! — Гризелд сжимался сильнее и сильнее, прикрывая голову руками, обезумев от страха и проживая свои последние секунды жизни.

Зверь, а это был крупный демоноволк — вожак своей стаи, поднял треугольные уши, снова прижал их, повернув голову назад, в коридор из которого ворвался в комнату, уркнул и сейчас же ещё один демоноволк, поменьше, услышав команду, вскочил снаружи в кухню, перевернул тело папы Гризелда на живот и, ухватив его за шею, оставляя полосы крови и клочки одежды, легко поволок его наружу, через кухонный стол в разбитое окно.

Первый демоноволк, оскалив обсидианово-чёрные острейшие зубы, медленно, наслаждаясь ужасом сжавшегося под столом омеги, шёл к нему. Сейчас он вцепится зубами в живую трепещущую плоть и насладится горячей кровью и последней, предсмертной агонией человечка.

Уши демоноволка снова поднялись, он втянул воздух пропитанный ужасом сидящего прямо перед ним за стулом омеги, в ужасе закрывшего голову руками. О! Этот аромат жертвы! Ничто с ним не сравнится!

В разбитое окно кухни влетели несколько мелких летающих грязно розовых червей, раскрывая друг на друга безглазые морды, взмахивая перепончатыми крыльями и переползая по столу и полу, они начали пировать на следах крови, оставленных трупом вытащенного омеги.

Уши демоноволка снова приложились, опять поднялись и он повёл своей башкой. Закрыл пасть, склонил голову набок, будто прислушиваясь. Пришла команда идти дальше. Срочно. Густо, на грани инфразвука рыкнул, расширившиеся в жёлтых глазах зрачки сузились в нитку и, легко оттолкнувшись, так, что когти задних лап выдирая щепу вонзились в пол, прыгнул в окно, выбивая брòнированной мордой и стекло и раму сразу. Сегментный хвост с изогнутым шипом на конце напоследок захлестнул под стол, разбивая стул за которым ни жив ни мёртв сидел Гризелд.

Стул защитил омегу, приняв на себя удар и рассыпавшись обломками. А Гризелд, повалившись набок на мокрый пол и кусая пальцы, затрясся от рыданий, сильнее и сильнее пытаясь сжаться в комочек.

* * *

Вернувшись в город после перемещения во вновь