Волшебная ферма попаданки, или завещание с подвохом - Кармен Луна

На этот раз это был не отчаянный поцелуй на грани смерти. И не нежный, почти целомудренный, как у очага. Это был поцелуй-признание. Глубокий, медленный, полный горечи и нежности. Поцелуй, который говорил: «Я знаю, что это безумие. Я знаю, что это опасно. Но я больше не могу и не хочу бороться».

Когда он отстранился, мы оба тяжело дышали. Все маски были сброшены. Все стены рухнули.

Но реальность тут же напомнила о себе. — Мы принесли цветок? — раздался сонный голосок Элины. Она проснулась и смотрела на нас своими чистыми, невинными глазами. — Мы спасём Зорьку?

И горечь нашего поражения снова вернулась. — Нет, милая, — сказала я, и моё сердце сжалось. — Мы не успели. Цветок… его забрал плохой человек.

Элина заплакала. Тихо, безутешно. И её слёзы были для меня хуже любого яда.

Мы проиграли. Мы спаслись, но проиграли.

Я посмотрела на Кейдена. Он тоже смотрел на плачущую Элину, и на его лице была мука.

— Что нам теперь делать? — спросила я. — Мы не можем вернуться за цветком. Мориен будет ждать.

— Нет, — согласился он. — Туда нам дороги нет.

Он замолчал, о чём-то напряжённо думая. А потом его взгляд прояснился. — Мы не можем вылечить симптом, — сказал он медленно. — Значит, нужно лечить источник болезни.

— Что вы имеете в виду? — не поняла я.

— Мы не можем спасти Зорьку, принеся ей лекарство. Но, возможно, мы спасём её, если исцелим саму землю, на которой она живёт. Если мы проведём ритуал с маяками, как и планировали. Если мы очистим нашу долину, это ослабит хворь. Это долгий путь. И ненадёжный. Но это наш единственный шанс.

План. У нас снова был план. Безумный, отчаянный, но план.

Я посмотрела на него. На этого невероятного дракона, который только что признался мне в своих чувствах, а теперь снова был готов вести нас в бой.

— Значит, мы возвращаемся, — сказала я. — Да. Мы возвращаемся домой.

Он встал. Подошёл ко мне и снова взял мою руку. — Я обещал Изольде охранять эту землю, — сказал он, глядя мне в глаза. — Но тебе я обещаю другое. Я сохраню наш дом. И нашу семью. Любой ценой.

Семью. Он сказал «семью».

Я сжала его руку в ответ. — Я знаю.

Мы стояли посреди древней драконьей пещеры, трое изгнанников, проигравших битву. Но мы не были сломлены. Потому что теперь мы знали, за что сражаемся. Не за артефакты. Не за магию. А друг за друга. И это делало нас непобедимыми.

Глава 43

Дорога назад была совершенно другой.

Мы шли по тем же мёртвым лесам, пересекали те же серые пустоши, но мир вокруг изменился. Или изменились мы. Ужас, который раньше сковывал меня, уступил место глухой, ноющей боли за нашу неудачу. А неловкость между мной и Кейденом сменилась… чем-то иным.

Хрупкой, почти болезненной нежностью.

Он больше не шёл впереди, как ледокол. Он шёл рядом. Иногда его рука, как бы случайно, касалась моей, и по мне пробегал электрический разряд. Иногда, на особо сложном участке, он молча подхватывал меня на руки и переносил через овраг, не обращая внимания на мои протесты. Он нёс меня так бережно, словно я была сделана из самого тонкого фарфора. А я… я, уткнувшись носом в его пахнущую грозой и озоном куртку, отчаянно пыталась не думать о том, как правильно и хорошо мне в его объятиях.

«Итак, что мы имеем? — саркастично комментировал мой внутренний голос. — Квест провален. Лекарство не добыто. Корова при смерти. Враг знает о нашем существовании. Зато… зато я теперь состою в каких-то неясных романтических отношениях с тысячелетним драконом, который считает меня своей головной болью и своей любовью одновременно. В целом, не самый плохой итог для самоубийственной вылазки. Могло быть и хуже. Нас, например, могли съесть».

Элина большую часть пути ехала на плечах у Кейдена. Она была тихой и грустной, постоянно спрашивая, скоро ли мы спасём Зорьку. И каждый её вопрос был для меня как удар ножом.

Когда мы подошли к границе нашей долины, я почувствовала облегчение. Дом. Мы почти дома.

Мы шагнули сквозь наш иллюзорный туман.

И я замерла.

Моё облегчение смыла волна ужаса.

Дом стоял на месте. Но он был… другим. Тусклым. Серым. За те несколько дней, что нас не было, серая хворь расползлась. Она, как проказа, покрывала землю. Наша чудесная поляна, которую мы исцелили, поблекла. Цветы поникли. Трава стала серой у корней. Воздух был тяжёлым, он давил на плечи. Наш маленький, с таким трудом отвоёванный рай, умирал.

— Нет… — прошептала я.

Мы бросились к сараю.

Зорька лежала на том же месте. Но она стала ещё худее. Серые пятна на её шкуре разрослись, сливаясь в одно большое, мёртвое полотно. Она почти не дышала.

Элина зарыдала. Громко, в голос, как может плакать только ребёнок, у которого отнимают самое дорогое.

Из своей норы выскочил Буркотун. Его лицо было серым, как земля вокруг. — Я пытался! — крикнул он, и в его голосе было отчаяние. — Я пытался сдержать её силой земли, но она лезет отовсюду! Скверна давит, с каждым днём всё сильнее! Животные чувствуют это первыми!

Он подбежал к нам. — А Сердце… Сердце Горы… оно тоже чувствует. Оно беспокоится. Пульсация стала неровной.

Всё было плохо. Катастрофически, ужасающе плохо. Мы не просто провалили миссию. Мы привели врага в ярость, и теперь он мстил, медленно и мучительно убивая наш дом.

Я села на землю рядом с умирающей коровой, обняла плачущую Элину и почувствовала, как меня накрывает чёрная волна бессилия. Я, великий менеджер. Я, гениальный стратег. Я, ведьма со структурной магией. И я ничего не могу сделать. Ничего.

— Можем.

Голос Кейдена был твёрдым. Я подняла на него глаза. Он стоял над нами, огромный, как скала, и в его золотых глазах горел неукротимый огонь. — Мы не сдадимся, Элара. Мы будем бороться.

Он присел рядом с нами. Его огромная ладонь легла на голову Элины, поглаживая её. — У нас есть план, помнишь? Маяки. Мы начнём. Прямо сейчас.

Его уверенность, его сила подействовали на меня. Паника отступила, уступая место злой, холодной решимости. Он прав. Хватит раскисать. Время действовать.

— Так, — сказала я, вставая и вытирая слёзы. — Панику отставить. У нас есть план, и