Волшебная ферма попаданки, или завещание с подвохом - Кармен Луна

Воздух действительно был другим. Он был наполнен не просто запахом гнили, а запахом… тоски. Застарелой, беспросветной. И шёпот. Он стал громче. И теперь он говорил не просто набором звуков. Он начал говорить знакомыми голосами.

Сначала я услышала голос моей начальницы, Тамары Игоревны: «Соколова, ты опять сорвала сроки! Премии не будет!» Я вздрогнула и обернулась. Никого.

Потом, на краю зрения, я увидела знакомый силуэт. Увидела огни вечернего проспекта Ленина в моём родном Екатеринбурге. Услышала гул машин, звон трамвая… Я знала, что это иллюзия. Знала! Но сердце моё сжалось от такой острой, такой невыносимой тоски по дому, что я споткнулась и чуть не упала.

— Это ложь, Элара, — голос Кейдена, твёрдый и реальный, вырвал меня из морока. — Дыши. Сосредоточься на моём голосе. На земле под ногами.

Я вцепилась в его слова, как утопающий в спасательный круг. Да, это ложь. Мой дом далеко. Его больше нет для меня. Мой дом теперь… здесь.

Но болото не унималось. Оно начало бить по самому больному. Я увидела своего кота, Бегемота, который сидел на кочке и жалобно мяукал, глядя на меня. Он был худым и несчастным. — Алина, ты меня бросила… — прошептал он голосом моей мамы.

— Нет… — выдохнула я, и слёзы хлынули из моих глаз. — Нет, это неправда…

Я знала, что это иллюзия. Но боль была настоящей. Боль от потери, от чувства вины, от бессилия.

И тут я увидела, что болото атакует не только меня. Кейден замер. Он смотрел прямо перед собой невидящим взглядом, и его лицо было маской страдания. Я видела, как ходят желваки на его скулах. — Я не смог… — прошептал он. — Простите меня…

Я поняла. Он был там. В своей долине. Тысячу лет назад. Он снова переживал свою самую страшную неудачу. Снова видел, как умирают те, кого он любил.

Болото било по нам обоим, по нашим самым глубоким ранам, пытаясь свести нас с ума, заставить свернуть с тропы и утонуть в трясине собственного горя.

Элина, защищённая своей детской чистотой и песнями, казалось, не видела этих ужасов. Но она чувствовала нашу боль. Она прижалась ко мне и тихо заплакала.

И тогда я сделала то, что подсказало мне сердце. Я шагнула к Кейдену, который стоял, как каменное изваяние, застыв в своём кошмаре, и взяла его за руку.

Его рука была ледяной. Он вздрогнул, но не отстранился. Я сжала его пальцы так сильно, как только могла. — Кейден, — сказала я твёрдо, стараясь перекричать шёпот болота в его голове и в моей. — Это неправда. Это иллюзия. Я здесь. Элина здесь. С тобой. Сейчас.

Он медленно повернул голову. Его золотые глаза были полны слёз. Настоящих, драконьих слёз, похожих на капли расплавленного золота. Он смотрел на меня, как будто видел впервые.

— Верь только тому, что в руке держишь, — прошептала я слова старой Мары.

И он сжал мою руку в ответ. Крепко. Отчаянно.

В этот момент его рука стала моим якорем, а моя — его. Мы шли вперёд, держась за руки, как двое детей в тёмном лесу. Иллюзии не исчезли. Я всё так же слышала голоса из прошлого. Видела призраков своей утерянной жизни. А он, я знала, видел призраков своей. Но теперь это было не так страшно. Потому что тепло его ладони, её реальная, ощутимая твёрдость, были доказательством того, что настоящее — здесь. И в этом настоящем мы были не одни.

Мы шли так, наверное, час. Или вечность. Молча. Просто держась друг за друга. И в этом молчании, в этом простом прикосновении, было больше близости, чем в самом страстном поцелуе. Я вела его сквозь его ад, а он вёл меня сквозь мой. Мы стали друг для друга щитом от призраков прошлого.

Постепенно, очень медленно, давление болота начало ослабевать. Иллюзии становились бледнее, шёпот — тише. Мы прошли. Мы выдержали.

Мы вышли на небольшую поляну с относительно сухой землёй и рухнули на мох, обессиленные. Но мы не отпускали рук друг друга.

Я посмотрела на него. Его лицо было измученным, но на нём больше не было той маски боли. Он тоже посмотрел на меня. Вся моя напускная бравада, весь мой сарказм — всё это смыло волной пережитого ужаса. Я была просто Алиной. Напуганной девочкой, которая потеряла свой мир.

Он медленно поднял мою руку, которую всё ещё сжимал в своей, и осторожно, почти благоговейно, коснулся губами моих костяшек. Это не был поцелуй страсти. Это был поцелуй благодарности. Признания. Поцелуй двух выживших.

— Спасибо, — прошептал он, и его голос был хриплым.

— И вам спасибо, — ответила я, и по моим щекам снова потекли слёзы. Но это были уже не слёзы горя. Это были слёзы облегчения.

Мы выжили. Мы прошли через личный ад друг друга и вышли из него вместе. И я знала, что после этого дня мы уже никогда не будем прежними. Все стены между нами окончательно рухнули. Остались только двое. Двое, которые держатся за руки посреди враждебного, безумного мира.

И это было единственное, что имело значение.

Глава 40

Утро после ночи кошмаров было тихим. Но это была тишина иного рода. Не неловкая, не напряжённая. Это была тишина понимания. Мы проснулись, всё ещё держась за руки. И никто из нас не спешил разнимать пальцы. Это просто… было правильно.

Мы позавтракали остатками наших припасов в почти полном молчании. Но оно было комфортным. Мы обменивались взглядами, и в этих взглядах было всё: пережитый ужас, благодарность, и новое, хрупкое чувство, которому я всё ещё боялась дать имя.

— Пора, — сказал Кейден, когда мы закончили. И мы пошли.

Старуха Мара провожала нас со своей кривой, беззубой усмешкой. — Храбрые детки, — проскрипела она нам в спину. — Глупые детки. Может, и вернётесь.

Спасибо за поддержку, бабуля. Вы — образец оптимизма, — с сарказмом подумала я.

Чем глубже мы уходили в Топи, тем сильнее менялся мир. Психическое давление спало, но физическая угроза стала осязаемой. Земля под ногами превратилась в вязкую, чавкающую трясину. Воздух стал таким густым и влажным, что казалось, мы дышим водой. А от зелёного тумана, который клубился у самой земли, ело глаза.

Но мы были другой командой. Мы были единым целым. Я шла впереди, но не одна. Кейден шёл чуть позади, справа, а Элина держалась за