Как поцеловать кинозвезду - Дженни Проктор

А, вот оно что. Она не первая, кого это волнует. У меня есть друзья, которые уже проходили через это — устанавливали границы, договаривались с партнёрами, как именно им будет комфортно, когда речь заходит о постельных сценах или поцелуях на экране.

— Я понимаю, — говорю я. — Но это же игра, Одри. Это не по-настоящему.

— Но с Клэр было по-настоящему, да?

Я киваю, хотя и не хочу этого говорить.

— Не всё время, пока шли съёмки. Только под конец. Когда мы начали встречаться в реальности, все сцены, где мы вместе, уже были сняты.

Я вижу, как в её голове крутятся мысли — по глазам, по тонкой складке между бровей.

— А как ты… ну, не даёшь этим сценам казаться настоящими? Не только с Клэр, а вообще?

Я провожу рукой по лицу, обдумывая.

— Помогает то, что обычно вокруг толпа народа. Камеры в лицо, режиссёр внимательно следит, куда у тебя руки, сколько длится поцелуй, расслаблены ли брови, пока целуешься. Всё это строго по сценарию, всё поставлено и в результате атмосфера самая антисексуальная из возможных.

— Логично, — кивает она.

— А ещё есть главное правило экранных поцелуев, — говорю я, и она поднимает брови.

— И какое же?

Я улыбаюсь.

— Без языка.

Её глаза округляются.

— Совсем?

Я качаю головой.

— Только если это прописано в сценарии. Причём в контракте должно быть указано отдельно. Иначе быстро заработаешь репутацию придурка у коллег.

Она улыбается, встаёт и подходит ближе, обвивая руками мою шею. Я кладу ладони ей на талию, ощущая под пальцами плавный изгиб бёдер. Стоять с ней вот так — никогда не надоест.

— А сейчас мне гораздо спокойнее, — игриво говорит она и тянется ко мне, легко касаясь носом моего.

— Да? Почему?

— Потому что есть вещи, которые можно делать только мне, — шепчет она, усаживаясь ко мне на колени, обхватив меня ногами по обе стороны.

— Только тебе, да?

Она прикусывает губу, и на секунду в её глазах мелькает неуверенность.

— Ну… если только ты… — Она обрывает себя, глубоко вздыхает, но потом расправляет плечи и смотрит мне прямо в глаза. — Нет, на самом деле — да. Только мне. Если я увижу, что ты так с другими, я с ума сойду, Флинт. Если ты хочешь быть со мной — это должно быть только со мной.

— Я не хочу никого другого, Одри, — шепчу я и прижимаюсь губами к её губам. — Никого никогда не хотел так, как тебя.

Теперь она целует меня. Сначала осторожно, но потом её пальцы скользят вверх к моему лицу, и поцелуй становится глубоким, нарушающим все правила экранной нежности. Огонь пробегает по венам, когда её язык касается моего, волосы спадают вперёд, окутывая меня её ароматом. Я вжимаюсь в неё, цепляясь пальцами за ткань её джинсов, притягивая ещё ближе.

Недостаточно. Этого мало.

Мне нужно остановиться, вернуться к работе, уйти… но я знаю, что если она попросит остаться, я останусь. Плюну на всё — на обязательства, на журналистов, на премьеру. Я забуду обо всём, лишь бы быть здесь.

И дело не только в том, как я жажду её тела. Хотя если это продлится ещё хотя бы пять секунд — я точно нарушу все возможные запреты. Даже те, что сам себе установил.

Я хочу остаться, потому что хочу узнать Одри. Всю. До последней черты.

Хочу знать, что делает её счастливой, а что — грустной или злой. Что заставляет её останавливаться и задумываться. Что бросает ей вызов. Что вдохновляет. Что заставляет бороться, а что — прятаться в кокон.

Хочу знать её любимую еду. Цвета. Книги. Страны.

Назови — я хочу знать.

Хочу, чтобы те, кто любит её больше всех на свете, звонили мне, когда не знают, что подарить ей на день рождения. Потому что они уверены — я всё уже выяснил. Я задал каждый вопрос и запомнил каждый ответ.

Именно Одри прерывает поцелуй. И, наверное, это к лучшему. Я уже слишком поглощён ею, чтобы мыслить ясно.

— Тебе надо идти, — шепчет она у моего уха.

— Не хочу, — признаюсь, крепче прижимая её к себе.

Я чувствую её улыбку, хоть и не вижу её.

— Я Джони отчитываться не собираюсь, Флинт. — Она отступает и встаёт, потом тянет меня за руку. — Давай. Уходи. Увидимся через пару часов.

Она провожает меня к двери, и я целую её напоследок.

— Ты точно будешь в порядке?

Она улыбается и мягко толкает меня к выходу.

— В этом шикарном номере, в такой удобной кровати? Как же я справлюсь?

Джони уже ушла вперёд, но Нейт ждёт меня у двери. Я иду за ним до седьмого этажа, где проходят интервью. У него есть ключ-карта, чтобы открыть комнату, но я останавливаю его, положив руку на плечо.

— Как ты справляешься, брат? Как ты вообще можешь уходить от Джони, когда чувствуешь вот это?

Он поднимает брови.

— Вот это — это что?

— Когда дышать тяжело. Когда ни о чём, кроме неё, думать не можешь.

В его глазах появляется понимание.

— Ты и Одри?

— Джони не сказала?

Он качает головой.

— Нет, но стоило бы догадаться.

Я провожу рукой по груди, будто могу унять ноющую боль где-то под рёбрами.

— Я даже не знаю, что это, — больше себе, чем ему говорю я.

Он усмехается, растягивая губы в широкой улыбке.

— Это любовь, брат. — Он прикладывает карту к замку и распахивает дверь. — Пристегнись, — говорит он, когда я прохожу внутрь. — Теперь рулит твоё сердце.

Глава 25

Одри

Я стою в ванной отеля и смотрю на своё отражение в зеркале в полный рост.

Честно говоря, мне кажется, что каждый человек на планете выглядел бы потрясающе, если бы у него была целая команда помощников, которая собирала бы его каждое утро.

Меня выщипали, отполировали, начистили и покрыли глянцем.

И я никогда не чувствовала себя такой красивой.

Наверное, дело ещё и в платье стоимостью, как у космического шаттла. Оно даже красивее, чем я его запомнила. И самое женственное из всего, что я когда-либо надевала. Маленькие цветочки, вплетённые в кружевную накидку, такие хрупкие, что я боюсь даже прикоснуться к ним.

— Как туфли? — спрашивает Джони, входя в ванную. — Не умираешь? Если что, у тебя есть ещё четыре пары.

— Эти отличные. Я чувствую себя вполне уверенно. — У меня не так уж много опыта ходьбы на каблуках, но здесь устойчивый широкий каблук, и они не слишком высокие. Плюс внутри какая-то мемори-пена, за счёт чего туфли неожиданно