Кто хочет замуж за герцога? - Сабрина Джеффрис

Торн встал между Оливией и Элиасом.

— Ей просто повезло! Как и тебе, и всем прочим! Если бы лаборатория была ближе к жилым постройкам, без жертв бы не обошлось!

— Если бы я захотел кого-то убить, то убил бы! Но я не убийца. Мне приказали устроить разгром в лаборатории, будет там кто-то или нет, но я дождался, когда мисс уйдет.

— Так кто же отдал приказ? — грозно нависая над пареньком, спросил Торн. — Кто этот таинственный дьявол?

— Не могу сказать, мистер, — сказал мальчишка, и лицо его болезненно дернулось.

— Ты понимаешь, с кем говоришь? Я — герцог Торнсток! А женщина, которую ты чуть было не убил, — моя невеста! Отвечай, не то я превращу в ад каждый твой день, пока тебя не повесят!

Майор Вулф, судя по его реакции, был немало удивлен новостью о том, что Оливия стала невестой Торна. Оливию же немало удивил тот факт, что Торн воспользовался титулом, чтобы запугать преступника.

Но Элиас оказался юридически неплохо подкован.

— Меня не повесят, сэр. За причинение ущерба не вешают. Ну, посадят меня в тюрьму на пару лет, так беды в том нет. Я хоть высплюсь. А если я скажу, кто меня послал, так мне перережут горло или того хуже.

— Что же может быть хуже перерезанного горла? — поинтересовался майор Вулф.

— Яд может быть хуже. Лучше уж помереть от ножа, чем медленно гнить заживо от яда. Вот этого мне точно не надо. И потому я говорить не стану.

Торн и майор Вулф переглянулись. Упоминание о яде указывало на то, что они были на верном пути.

В комнату вошла Гвин.

— Я слышала, что Джошуа, — начала было она, но, увидев мужа, воскликнула: — Вот ты где! А это, — и она указала на Элиаса, — тот самый мальчишка, что пытался подстроить аварию, когда мы были в Кембридже. Помнишь, — обратилась она к Торну, — мы все вместе с мамой ехали в Лондон на открытие сезона?

Элиас засуетился и тем себя выдал.

— Ты уверена? — уточнил майор.

— У меня отличная память на лица, — с гордостью констатировала Гвин.

— Мы все могли погибнуть из-за него, — добавила Гвин, и Элиас с угрюмым упрямством повторил:

— Я не хотел никого убивать. Захотел — убил бы.

— Если ты убивать не хотел, так чего ты хотел, ублюдок? — прорычал Вулф, схватив наглого юнца за плечи и начав трясти так, словно хотел душу из него вытрясти.

— Не дать вам доехать до Лондона, вот и все! Мне было приказано сломать карету. А для чего — не знал, и теперь знать не хочу!

— Врешь! Ну сломал бы ты карету, но что помешало бы нам нанять другую? Или остановиться в гостинице еще на сутки и дождаться, пока из Роузторна за нами не приедет другой экипаж? Благо у герцога карета не одна.

— Я говорю то, что мне велели сделать, — стоял на своем Элиас.

Майор Вулф приказал пойманному преступнику сесть на стул, привязал его веревкой к спинке, и жестом пригласил присутствующих отойти в угол, чтобы посовещаться.

— Что нам с ним делать? Он признался в разгроме лаборатории, но за это ему в лучшем случае тюрьма грозит.

— А как насчет попытки убийства? — спросила Оливия.

— Его смогут осудить за попытку убийства, только если будет доказано, что он знал, что учиненный разгром мог привести к чьей-либо смерти. Но Элиас, очевидно, не знал и о том, что из-за его действий может случиться пожар.

— Это так, — согласилась Оливия, — но поскольку я доказала, что отец Грея был отравлен…

— Доказала? — в один голос спросили Гвин и Вулф.

— Доказала, — с гордостью, приятно пощекотавшей самолюбие Оливии, сказал Торн. — Насколько я понимаю, Оливия хочет сказать, что его действия можно трактовать не только как нанесенный урон, но и попытку препятствовать правосудию. За это уж точно предусмотрено суровое наказание.

— Только если будет доказано, что парень имел намерение препятствовать правосудию. И в его попытке открутить болт на карете суд едва ли усмотрит попытку убийства.

— Притом что отец мой, скорее всего, погиб вследствие именно таких действий, — сказал Торн.

— Значит, его все-таки убили, — задумчиво сказала Гвин.

— Но убит он был не Элиасом, — резонно заметила Оливия. — Когда ваш отец погиб, этот парень еще не родился на свет.

— Это так, — сказал Торн. — Но моего отца мог убить тот, кто сейчас платит Элиасу. Тот, кто научил его, как это сделать. Его-то мы и можем привлечь за убийство.

— Или ее, — сказала Гвин.

— Возможно, — согласился Торн.

— Смерть моего дяди Арми могла случиться и по естественным причинам, но мы точно знаем, что тот, кто прислал дяде Морису записку, предложив встретиться во вдовьем доме, столкнул его с моста, — сказал майор Вулф.

— Мы не можем доказать, что этот парень причастен ко всем этим убийствам, — взглянув на привязанного к стулу злоумышленника, сказал Торн, — хотя кое-что доказать мы сможем прямо сейчас.

С этими словами он взял с бюро лист бумаги, перо и чернильницу, перенес все это на стол, затем подошел к стулу, на котором сидел Элиас, отвязал его и велел пересесть за стол и подробно описать все то, что ему приказали сделать с лабораторией.

— Я не силен в грамоте, сэр.

— Это твой шанс не попасть на плавучую тюрьму, и я бы на твоем месте не стал бы отказываться. Напиши, что, разбивая склянки с реактивами, ты не знал, что это приведет к взрыву.

— А мне это точно поможет? — недоверчиво спросил Элиас.

— Если мне понравится то, что ты написал, поможет.

Элиас от старания даже язык высунул, но Торн не дал ему написать и трех предложений.

Вырвав из его рук письмо, Торн достал из кармана другое письмо и сличил почерки.

— Письмо вашей мачехе о том, что вы уехали из Каримонта, написал Элиас, — сообщил он Оливии. — И это письмо может служить доказательством его, — и Торн ткнул пальцем в опростоволосившегося злоумышленника, — преступных намерений.

— Ты собирался проследить за леди Норли и устроить в Роузторне то, что устроил в лаборатории в Каримонте? Или ты собирался на этот раз и вовсе убить мисс Норли?

— Я больше ничего не скажу, — скрестив руки на груди, заявил Элиас. — Хотите — тащите меня в тюрьму, а вам не скажу ни слова.

— Пойдем, негодяй. Там тебе язык быстро развяжут, — сказал Вулф и, намотав на руку конец веревки, которой были связаны кисти Элиаса, потащил его за собой к выходу.

— Подожди! — воскликнула Гвин. — Ты снова уезжаешь?