Любовь на пиках - Чарли Кочет

Колтон провел языком по нижней губе, и выражение его лица стало самым эротичным из всех, которые Эйс когда-либо имел удовольствие видеть. Он перешел вброд, затем остановился перед Колтоном, положив руки на бортик бассейна по обе стороны от плеч Колтона.

– Хей.

От улыбки Колтона у него перехватило дыхание.

– Хей.

– Знаешь, я всю жизнь прожил во Флориде и никогда не занимался сексом в бассейне.

Колтон обхватил Эйса за шею, и Эйс прижал его к бортику бассейна. Он скользнул руками по торсу Колтона и взял его за бедра.

– Мы должны это исправить, – промурлыкал Колтон и прижался губами к губам Эйса, разжигая огонь внутри него в бушующее пламя. Эйс набросился на рот Колтона, словно ему нужно было, чтобы Колтон обеспечил дыхание в его теле. Колтон обхватил Эйса и принялся показывать ему, чего ему так не хватало, но он подозревал, что секс с Колтоном был бы весьма впечатляющим, где бы они ни находились. Колтон не мог оторваться от Эйса, и Эйсу нравилась каждая минута. Не то чтобы с Колтоном было легче. Если мужчина находился в той же комнате, Эйс хотел прикоснуться к нему, поцеловать его, зарыться в него.

Закончив возиться в бассейне, они вместе приняли душ, делая друг другу минет. Единственная причина, по которой они не занялись сексом, когда после этого легли в постель, заключалась в том, что оба были слишком измождены и измучены.

– Мне нужно вздремнуть, – сказал Колтон, зевая и прижимаясь к Эйсу.

– У нас есть время, – напомнил ему Эйс. – Тебе не нужно спускаться вниз, чтобы встретиться с Лазом на ужин, до семи.

Температура в комнате была идеальной, и они нежились под тонким одеялом. Кровать была калифорнийской, с пышными пуховыми подушками и матрасом из пены с эффектом памяти. Через стеклянную стену открывался потрясающий вид на пляж. Пальмы колыхались на ветру, солнце ярко светило на безоблачном небе. Колтон рассеянно провел пальцами по животу Эйса.

– Расскажи мне о своей семье. Я знаю, что вы с Лаки двоюродные братья, но тебя зовут Энстон, и у тебя нет такого акцента, как у него.

– Это потому, что я родился и вырос здесь. Моя мать - кубинка, а отец - американец. Энстон было его второе имя. Хотя мама Лаки и моя мама - сестры из одной маленькой рыбацкой деревушки к востоку от Гаваны, мою маму выслали с Кубы еще в шестидесятые годы во время операции «Питер Пэн» [38]. Как и тысячи других родителей, мои бабушка и дедушка боялись, что случится с их ребенком при новом режиме. Она была еще ребенком. Ее родители хотели отправить и маму Лаки, но у нее были проблемы со здоровьем, и она была слишком больна для поездки. Моей маме повезло. Вместо того чтобы отправить ее в приемную семью или детский дом, когда она приехала в США, ее отправили к тете, которая в то время жила в Майами, и моя мама воспитывалась у нее. К тому времени, когда ее родители приехали, мама Лаки уже вышла замуж и родила Лаки. Угроза быть пойманным при выезде из страны пугала отца Лаки. С годами большинство членов семьи моей матери переехали сюда, многие - в 1980 году, во время «Эль-Мариэль» [39]. Когда я учился в школе, мои родители привезли Лаки и его родителей.

– А твой отец?

Эйс тяжело сглотнул.

– Он умер, когда я учился в школе. Сердечный приступ.

– Мне так жаль, – мягко сказал Колтон, приложив поцелуй к челюсти Эйса.

– Я скучаю по нему. Он был хорошим человеком. Когда он женился на моей маме, его семья отнеслась к нему свысока.

– Почему?

Эйс пожал плечами.

– Это было другое время. Семья моего отца происходила из старого общества. Они хотели, чтобы он женился на дочери одного из их друзей, какой-нибудь светской львице. Он был их единственным сыном, поэтому к моменту поступления в колледж его жизнь была полностью распланирована. Когда родители узнали, что он влюбился в кубинскую девушку, которая заправляла кровати, они пришли в ярость. Они поставили ему ультиматум. Оставь мою маму или тебя отлучат от дома. Мой отец ушел от них и больше не оглядывался. Его семья пыталась подкупить мою маму, чтобы она ушла от него, угрожала депортировать ее, когда она отказалась, а затем сделала все, чтобы сделать ее жизнь несчастной.

– Это ужасно! Что за кучка мудаков! – прорычал Колтон, и Эйс улыбнулся возмущению своего милого мужчины по поводу его семьи.

– Да, но не волнуйся. Моя мама, может, и маленькая, но у нее есть стержень. Она и мой отец быстро покончили с этой ерундой, потому что к тому времени они уже поженились и родили меня. Если папины родители хотели видеть своего единственного внука, они собирались прекратить свои глупости. Моя мама, возможно, простила их, но никогда не забывала. Когда мой отец умер, его родители попытались вмешаться и взять все на себя, хотели, чтобы я переехал в Массачусетс, чтобы я мог поступить в Гарвард и изучать право, – Эйс фыркнул. – Я? Юрист? Они были вне себя от радости, – он вздохнул, думая о том, в каком беспорядке была его жизнь в то время. – Потом я открылся, и разборки стали еще хуже. Они обвиняли мою мать. Говорили, что из-за ее плохого воспитания я стал геем. Это было смешно. Я не мог выносить эти ссоры, то, как они обижали мою мать. Мне нужно было уйти, разобраться в себе и понять, чего я хочу. Поэтому я пошел в армию.

Колтон зевнул, и Эйс тихонько засмеялся. Он поцеловал Колтона в макушку и закрыл глаза.

– Спи.

– Но я хочу услышать больше о твоей семье и о том, как ты служил в армии, – проворчал Колтон. Он был восхитителен.

– У нас есть время, – пообещал Эйс. – Отдохни, потому что, когда мы вернемся сегодня вечером, ты не сможешь долго спать.

Колтон хмыкнул и прижался к Эйсу.

– Ну, когда ты так говоришь, – его дыхание выровнялось, и Эйс вскоре последовал за ним, на его лице появилась улыбка.

****

Хорошо, что Эйс завел будильник раньше, чем нужно, иначе вместо того, чтобы опоздать на несколько минут, они бы сильно опоздали, благодаря Колтону и его новому излюбленному способу разбудить Эйса. Не то чтобы он жаловался. Конечно, когда им