Опороченная - Вероника Ланцет

class="p1">Поскольку инцидент произошел дома, меня срочно доставили в ближайшую больницу на севере штата Нью-Йорк. Ближайшая «Фабрика чизкейков» находится в самом городе, так что поездка туда и обратно заняла несколько часов.

— У меня было немного времени, пока ты спала, — он одаривает меня озорной улыбкой, поднимает руку и заправляет мои волосы за ухо. — Кроме того, мне нравится тебя баловать.

По моим щекам пробегает румянец, и я мгновенно отвожу взгляд.

Казалось бы, я уже привыкла к флирту и ухаживаниям мужчин, но с Бассом все по-другому.

Он не только оказывает необычное воздействие на мое тело, но и в его присутствии я чувствую себя застенчивой школьницей, совсем не похожей на современную женщину, которой я притворяюсь перед внешним миром.

— А вот этот румянец говорит о том, что я хорошо справляюсь со своей работой, — тянет он, проводя рукой по моей щеке, и его большой палец нависает над моим ртом.

— Ты также взял все мои любимые вкусы, — комментирую я, меняя тему разговора, так как понимаю, что мне становится все жарче от одного его прикосновения.

— Налетай, — побуждает он, откидываясь на спинку стула и наблюдая за тем, как я ем.

Мы ведем приятную беседу, пока я смакую чизкейк с вишней.

Прошло столько времени с тех пор, как я в последний раз ела что-то с таким упоением, без тревоги, угрожающей расстроить желудок или повлиять на аппетит.

И я думаю, что все это из-за него.

Благодаря ему я чувствую себя в безопасности.

Улыбаясь чему-то, что он сказал, я пугаюсь звука открывающейся и закрывающейся двери — это входит мой отец.

Басс тут же встает на ноги, стараясь держаться от меня на расстоянии, чтобы у отца не возникло подозрений относительно характера наших отношений.

— Оставь нас, Бейли, — едва взглянув на Басса, приказывает он.

Тот скрежещет зубами, не желая уходить. Я медленно киваю ему, зная, что отец не станет задерживаться.

— Я поговорил с твоим врачом, — начинает отец, как только Басс выходит за дверь. — Завтра ты сможешь вернуться домой.

— Как? — я вскидываю брови. — Когда я с ним разговаривала, он сказал, что мне нужно побыть под наблюдением…

— Я отговорил его от этой ерунды, — перебивает он, пренебрежительно махнув рукой. — Бейли будет следить за тем, чтобы ты вела себя хорошо. Тем более что до помолвки осталось менее трех недель.

— Что… — Мои глаза расширяются от его бессовестности. — Ты сумасшедший, — бормочу я, не в силах поверить, что он может быть таким жестоким.

— Может быть. Но ты выйдешь замуж за Кларка, как можно быстрее, и это окончательно, Джианна. — Он пожимает плечами, глядя на меня со скучающим выражением лица.

— Я не выйду за него. Я не могу, — качаю головой. — Я не выйду.

Он смотрит на меня секунду, прежде чем разразиться громким смехом.

— Нет, выйдешь, — усмехается он.

— Мы все еще можем найти кого-то другого. Это не обязательно должен быть он, — пытаюсь я его успокоить. В данный момент подойдет кто угодно, только не Кларк.

— Кого-то другого? — Поднимает на меня бровь отец.

Подойдя к окну, он достает из кармана пачку сигарет, прикуривает одну и открывает окно, чтобы дым выходил наружу.

— Кого-то другого, — сухо усмехается он, делает большую затяжку, а затем поворачивается ко мне.

Прислонившись к подоконнику, он с отвращением оглядывает меня с ног до головы.

— Больше некого, Джианна. Неужели ты думаешь, что после всего, что ты натворила, кто-то захочет тебя?

— Всего, что я натворила? — спрашиваю я, сбитая с толку.

— О, не прикидывайся дурочкой, — закатывает он глаза и снова подносит сигарету к губам.

— Все жители трех штатов, наверное, знают, как легко попасть к тебе между ног, — презрительно говорит он.

Мой рот открывается в шоке — и от того, что он знает об этом, и от того, что он так небрежно об этом упоминает.

— Ничего себе, — восклицаю я, качая головой. — Ты собираешься бросить это мне в лицо? С каких пор тебя это волнует? — горько усмехаюсь. — Ты так долго щеголял со мной, надеясь, что я найду себе какого-нибудь богатого мужа, что закрывал глаза на всё, что происходило в моей жизни.

— Конечно, закрывал, — отвечает он почти раздраженный. — Признаться, вначале я думал, что ты найдешь какого-нибудь богатого сноба, он обрюхатит тебя его и ты заманишь его в ловушку. Но, похоже, все пошло наперекосяк. — добавляет он задумчиво.

В то же время я не могу стереть шок с лица.

Он знал… Он все время знал, что люди говорят обо мне, но не вмешивался, потому что думал использовать это в своих интересах. Мне почти хочется громко рассмеяться от этого.

— Конечно, — кивает он, — ни один уважающий себя человек не стал бы покупать корову после того, как вся деревня ее подоила.

— Что? — Слова вылетают у меня изо рта раньше, чем я успеваю сдержаться.

Я просто не могу поверить в то, что он говорит, и в то, как он это говорит — как будто ему нет никакого дела до этого, до меня, кроме того, что это задело его деловые интересы.

Черт, я всегда знала, что мой отец продажный ублюдок. Но никогда не думала, что он может быть настолько жестоким.

— Перестань скандалить, Джианна. — Говорит он мне, выбрасывая сигарету в окно. — Я должен был понять, что ты сделана из того же теста, что и твоя мать, — с отвращением качает он головой, приближаясь ко мне. — Хороша для секса, но не более того, — выплевывает он мне в лицо, толкая меня к стене.

Я отступаю, не желая, чтобы он находился в моем личном пространстве — не после того, что он только что сказал.

Я никогда не надеялась на хорошие отношения с отцом. Но этот разговор станет моментом, когда я действительно разорву с ним связь.

— Убирайся, — шепчу я, все мое тело трясется от гнева. — Убирайся, — говорю я уже громче, замечая удивленное выражение его лица.

На секунду мне кажется, что он так и сделает, но не успеваю я и глазом моргнуть, как он прижимает меня к стене, обхватывая пальцами мою шею.

— Никогда больше не смей делать ничего подобного и не ставь под угрозу мою сделку с Кларком. Ты выйдешь за него замуж, иначе я буду вынужден пойти на что-то более радикальное, — жестокая улыбка заиграла на его губах, — например… заставить твоего брата заплатить за твои ошибки.

Все мое тело дрожит, и, глядя ему в глаза, я понимаю, что он говорит серьезно. Ему никогда не было дела до Микеле, как, впрочем, и до меня. А все потому,