Опороченная - Вероника Ланцет

Я начинаю медленный танец.

За эти годы я прошла достаточно курсов, поэтому знаю, что делаю, особенно когда подношу одну руку к декольте, придерживая сорочку, и двигаю бедрами, как прирожденная соблазнительница.

Медленно, очень медленно я начинаю понемногу отпускать материал ночной рубашки, и первыми проступают выпуклости грудей, а затем я обнажаю соски, такие же эрегированные, как его член.

Может быть, я и играю с ним в эту игру в возбуждения, желая свести его с ума от похоти, но я тоже становлюсь жертвой. Потому что я не могу не испытывать непреодолимого желания, когда он просто боготворит меня своим взглядом.

Он может управлять мной своими командами, но я управляю им тем, как я воздействую на него.

Повернувшись к нему спиной, я наклоняюсь, выгибаю позвоночник и выпячиваю попку, пока опускаю остатки сорочки по бедрам.

Только когда материал сбивается в кучу у моих ног, я поворачиваюсь.

Он больше не расслаблен и не опирается на локти. Его новая поза напряжена, и кажется, что он вот-вот спрыгнет с кровати. Черты его лица натянуты, челюсть дергается, и он, кажется, сдерживает себя, но с трудом.

— Снимай трусики, — произносит он низким горловым голосом. — Медленно, — приказывает, и я подчиняюсь, хватаясь за край материала, спуская его с ног.

— Хорошо. Хорошо, — хвалит он. — А теперь встань на колени, как хорошая девочка, — мурлычет он, и его голос производит странное действие на мое тело.

Мой клитор уже покалывает, а он еще даже не прикоснулся ко мне. И когда я беру в руки свои трусики, я понимаю, что намочила их, мокрость отчетливо видна.

Опустившись перед ним на колени, я жду его следующего приказа.

— Принеси мне эти трусики, солнышко. На коленях, — хрипит он почти нетерпеливо.

Я подчиняюсь, чувственно придвигаюсь к нему и протягиваю ему трусики. Хлопаю ресницами, кладу руки ему на колени, и жду его реакции.

— Блядь, — ругается он, поднося их к носу и вдыхая. — Ты, черт возьми, намочила их. Твоя сладкая киска уже готова для меня, не так ли?

Я могу только кивнуть, мой язык высовывается, чтобы смочить губы. Сжимаю бедра, пытаясь унять ноющее чувство внутри меня, но чем больше он говорит, тем больше я чувствую, как из моей киски вытекает еще больше влаги.

— Черт, Джианна, ты промочила свои трусики насквозь, — тянет он, закрыв глаза, — это мой язык ты представляла в своей маленькой тугой киске, когда обливала эти гребаные трусики?

Я задыхаюсь, и этот вдох предупреждает его о моем повышенном возбуждении.

Я чувствую, как мои соки скапливаются между губами моей киски и стекают по бедрам, и мне кажется, что я никогда в жизни не была так возбуждена.

— Иди сюда и сядь мне на лицо, солнышко, — рычит он, прежде чем подхватить меня на руки, обхватывая мою талию и усаживая меня на себя.

— Оседлай мое лицо и дай мне попробовать этот гребаный крем, — продолжает он, и его слова заставили бы меня покраснеть, если бы я уже не была так возбуждена.

Не думая ни о нашем положении, ни о том, что он все еще полураздет, в то время как я полностью обнажена. Поднимаясь вверх по его телу, его руки ложатся на мою задницу, и он подносит мою киску прямо к своему рту.

— Черт, ты убиваешь меня, Джианна, — говорит Басс, его голос посылает вибрацию моему клитору и заставляет мои мышцы дергаться от этого ощущения. — Ты такая чертовски мокрая, солнышко, — стонет он, прижимая меня к своему открытому рту.

Его язык проникает прямо между моими складочками, он медленно облизывает меня, и стон срывается м моих губ, когда копье удовольствия проносится прямо через меня.

Обхватив губами мой клитор, он засасывает его в рот, кончиком языка играет с маленьким узелочком, пока я не начинаю извиваться на нем.

На мгновение мне кажется, что я не могу продолжать это. Только не тогда, когда все мое тело близко к конвульсиям.

Держа руки на моей попке, он крепко удерживает меня на месте, пока проводит языком по моей щели, посасывая, покусывая и целуя мою киску, что можно описать только как пытку для чувств.

Опустившись ниже, он просовывает свой язык в мое отверстие, массируя им мои стенки. Это щекочущее ощущение, окутанное самым ослепительным наслаждением, которое я когда-либо знала. И пока он продолжает дразнить мой вход, входить и выходить из меня, целуя мою киску, я обнаруживаю, что не могу остановить себя, чтобы не кончить ему на лицо.

— Хорошая девочка, — говорит он, выходя на воздух, — тебе ведь нравится, когда я трахаю тебя языком, правда?

Я настолько ушла в себя, что даже не могу ответить. Но он не успокаивается. Нет, он требует, чтобы я ответила, обещая мне еще больше удовольствия, если я отвечу.

— Да, — хнычу я.

— Скажи это. Я хочу услышать это из твоих уст.

— Мне нравится, когда ты трахаешь меня своим языком, — отвечаю ему я, чувствуя, как он улыбается напротив моей киски.

— Хорошо, потому что я чертовски люблю, когда ты кончаешь мне на лицо, солнышко, — говорит он, еще раз томно облизывая меня. — Я хочу, чтобы твои сливки покрывали мой язык. Черт, я хочу, чтобы ты облила меня своими соками, — он нежно дует на мою чувствительную плоть, — чтобы все знали, что место у тебя между ног — мое, — ворчит он и снова погружается в меня, доводя меня до грани снова и снова, пока мое тело не онемеет от переизбытка удовольствия.

Я чувствую себя вялой, и едва удерживаюсь в вертикальном положении.

— Басс, — стону я, когда он засасывает мой клитор в рот, выдавливая из меня очередной оргазм.

И только когда я почти теряю сознание, он, наконец, избавляет меня от страданий, и опускает вниз по своему телу для жаркого поцелуя.

Я чувствую свой вкус на его губах, но это не мешает мне. Это только усиливает эротичность момента и тот факт, что всего несколько минут назад его язык был зарыт в моей киске, когда он доставлял мне такое удовольствие, какого я не знала за всю свою жизнь.

И, к моему вечному шоку, он снова ничего не просит взамен. Кажется, ему просто приятно держать меня в своих объятиях.

— Басс, — шепчу я его имя, опускаюсь ниже и осыпаю поцелуями его шею.

— Ты не обязана, — он останавливает мою руку, когда я провожу по его штанам.

— Я хочу, — поднимаю голову и смотрю на него.

У него все еще