Опороченная - Вероника Ланцет

— Спасибо, — произносит Джианна некоторое время спустя, когда я наблюдаю за тем, как она наносит вечерний макияж. — Знаешь, Микеле равняется на тебя, — вздыхает она. — Он не все мне рассказывает, но я думаю, что в школе над ним издеваются. Иначе откуда бы у него взялись такие идеи?

— Он сильный парень. С ним все будет хорошо, — уверяю я ее.

Он может быть тихим и часто сливаться с фоном, но в нем есть спокойная сила. Невозможно пережить то, что пережил он, да еще в таком юном возрасте, не имея внутреннего стрежня.

— Ты можешь быть очень милым, когда не угрюм, — весело говорит она, заканчивая наносить последние штрихи макияжа.

— Ну, наслаждайся моей пока что не угрюмостью, потому что, как только мы окажемся на вечеринке, я буду сердито смотреть на каждого мужчину, который подойдет к тебе, — игриво отвечаю я. Она еще не знает, что, скорее всего, я буду делать нечто большее.

На этот раз ее присутствия на вечеринке потребовал сам Бенедикто, поскольку он собирается заключить сделку с хозяевами.

Я держусь на расстоянии, пока Джианна наклеивает фальшивую улыбку и входит в зал под руку с отцом. Бенедикто с самодовольным видом ведет Джианну и свою жену внутрь.

Все уже уставились на их появление, особенно их взгляды остановились на Джианне в ее гламурном золотистом платье. Оно прекрасно дополняет ее светлые волосы и делает ее похожей на богиню.

И когда я вижу, как не один дурак пускает слюну ей в след, я едва сдерживаю себя, чтобы не вытащить их на середину комнаты, чтобы избить до полусмерти для большой демонстрации, чтобы показать, что она занята.

Но я не могу. Пока не могу.

Мне становится все труднее притворяться, что я всего лишь ее телохранитель. Делать вид, что я не имею права вмешиваться, когда кто-то из этих придурков пытается трахнуть ее взглядом.

Черт, мне становится все труднее не поступать в соответствии со своей природой — убить всех этих идиотов за то, что они вообще находятся в одной комнате с ней.

Вскоре ее друзья требуют ее внимания, и она, грустно улыбаясь, идет за ними в другой конец комнаты.

Я собираюсь последовать за ней, но Бенедикто останавливает меня.

— Не думай, что я не вижу, как ты смотришь на мою дочь, — гримасничает он.

Не обращая внимания на тик в челюсти от одного только факта, что он смеет называть ее своей дочерью, хотя никогда не относился к ней как к таковой, я заставляю себя ответить.

— Как я смотрю?

— Как будто ты хочешь ее трахнуть, — он делает паузу, — или уже трахнул. — Он пожимает плечами, как будто ему все равно. — Я знаю, как она действует на мужчин, но я никому не позволю поставить под угрозу мою сделку с Кларком. И уж тем более тебе, — насмехается он.

— Между мной и вашей дочерью ничего нет, сэр, — эти слова жгут мне язык, как и тон подчинения, который я вынужден принять.

Но я стиснул зубы и сдержал себя.

— Так держать. Иначе я не буду так добр.

— Это угроза?

— Это обещание, парень. Может, ты и крутой парень, но я сделаю так, что твое тело никогда не найдут, — Бенедикто высокомерно улыбается.

— Хорошо. Понял, — мне пришлось буквально ущипнуть себя, чтобы вымолвить эти слова, мое тело взбунтовалось от самого действия.

Почему Циско не попросил меня убить Бенедикто? Это было бы намного проще…

— Я рад, что мы поняли друг друга, — ухмыляется он, похлопывая меня по спине, а затем присоединяется к своей жене за столом с закусками.

Спектакль, который Бенедикто разыгрывает перед всем миром, не перестает меня удивлять. На публике он показывает себя преданным отцом, готовым на все, чтобы побаловать свою дочь. Более того, он проявляет себя как человек, готовый дать дочери любую роскошь и все, что ее сердце пожелает. Это, конечно, обмануло Циско и остальных, заставив думать, что Джианна — его слабое место, в то время как она всего лишь пешка.

Но я видел и другую его сторону — ту, которая втайне надеялась, что она найдет себе богатого мужа на этих вечеринках, заставляя ее посещать их и, по сути, вживляя ее в роль идеальной светской девушки. Это, безусловно, помогало ему находить деловых партнеров и инвесторов на протяжении многих лет.

Я начинаю понимать, что Бенедикто нет дела ни до кого, кроме себя самого — в том числе и до предполагаемой любви всей его жизни.

Когда я ищу глазами Джианну, то с удивлением замечаю, что она и ее друзья исчезли с первого этажа, и мне требуется некоторое время, чтобы встретиться с ней снова.

Она хихикает и слишком пьяна, как и другие ее подруги, и когда я притягиваю ее к себе, она теряет сознание.

Не отчаиваясь, я просто сообщаю Бенедикто о случившемся и увожу Джианну домой, укладывая ее в постель и ожидая рядом на случай, если ей станет плохо.

Проклятье, когда же она успела столько выпить, чтобы напиться до потери сознания?

Я думал, что все мои наводки остались незамеченными. Но когда мне звонит Циско и просит срочно встретиться с ним, я должен спросить себя, не промахнулся ли я.

Не может быть…

Я прекрасно замел следы и обратился к людям, не входящим в сферу влияния семьи. Не может быть, чтобы у Циско везде были глаза и уши.

Ради всего святого, он возглавляет Семью всего несколько лет. Для молодого дона этого времени недостаточно, чтобы завести прочные связи или добиться уважения людей. Тем не менее, нельзя отрицать, что Циско обладает определенным умом и хитростью, которые дают ему преимущество перед большинством.

И мне предстоит узнать, насколько, когда он приветствует меня в своей холодной манере, а его проницательные глаза, кажется, видят все.

— Дядя, — здоровается он.

Я киваю, присаживаюсь напротив его и жду, что же такого важного, что вызвал меня сюда лично.

— Что такого срочного ты не мог сказать мне по телефону? — прямо спросил я.

— Черт возьми, Басс. Ты не ходишь вокруг да около, да? — усмехается он, играя пальцами с серебряным ожерельем на шее.

— Переходи к делу.

— Как скажешь, — пожимает он плечами, на его губах все еще играет ленивая улыбка, когда он смотрит на меня. — Я хотел узнать, как продвигается твоя маленькая миссия, — он приподнимает бровь.

— Лучше, чем твое покушение на жизнь Бенедикто, — бросаю я, наблюдая, как его губы