Леди любят артефакты 3 - Яра Горина

Ах, если бы!

От открывшейся картины я подскочила с места и в ужасе попятилась назад.

Руки Джефри не были похожи на человеческие. Кожа оказалась каменно серой, а узловатые пальцы заканчивались толстыми черными ногтями. Он раскрыл ладонь, и они превратились в длинные, острые когти.

Я глядела на него, не в силах поверить собственным глазам. Но как? Как такое возможно?

Джефри Инграм был существом, настоящим порождением хаоса!

Теперь многое становилось понятным. Я не знала, как давно он обратился, но судя по тому, что к его перчаткам ни у кого на моей памяти вопросов не возникало, явно не вчера. Что бы Инграм не наплел остальным, какой бы ни была его легенда, в нее поверили. Съели эту ложь. Ведь даже Генри ничего не заподозрил.

Мелани была права: Джефри очень ловко спрятал себя под носом у окружающих. На виду. Как он любит.

Тем временем Инграм внезапно оказался рядом. Двигался он очень быстро. С той звериной грацией, которой человек обладать не может. Отвратительная серая лапища сжалась на моем горле. Дыхание сперло. Острые когти скользнули по щеке, и теплая струйка крови потекла по подбородку. В этот момент, глядя ему в глаза, я чувствовала дыхание самой смерти.

— Про такое в книгах не пишут, — растягивая слова, прошептал он, явно наслаждаясь моим страхом. — Только в гримориях темных земель. Страшная редкость. Кстати, одним таким свитком владела моя матушка.

Я вспомнила портрет изящной темноволосой женщины. Не зря, видимо, ее раскосые глаза показались мне жуткими.

— Гримории — гримуары хаоситов. Ты знала, что для них используется исключительно человеческая кожа? Причем пишут они еще на живом теле, острым ножом вырезают руны, и только потом свежуют. Дикие люди так записывают свою дикую магию. Они совсем не похожи на нас, но так сильны. Для хаоса практически нет ничего невозможного.

— У всего есть цена, — прохрипела я, вцепившись в его руку, но его пальцы крепко удерживали мое горло.

Ни один здравомыслящий человек к такому и пальцем не прикоснется, и уж тем более не воспользуется.

— В моем случае пришлось платить не за то, что выбрал сам. И не только мне одному.

Наверное, если бы Джефри хотел сломать мне шею, то уже давно сделал бы это. Однако, несмотря на весь ужас происходящего, в глубине зрело подозрение, что он упивается моей беспомощностью и испугом. Создавалось впечатление, что служить причиной подобных эмоций для него не менее приятно, чем вытягивать магию. Теперь это не казалось удивительным, ведь боль и страдание жертвы дают силу порождениям хаоса.

— Мы с сестрой вообще не должны были появиться на свет. Но призывать к жизни сущность, против которой выступает сама природа, как раз по части хаоситов. Слышала про невероятную силу крови нетопырей?

На грани потери сознания от недостатка кислорода вспоминались лишь слухи, да городские легенды. Рассказы о жутких обрядах и бесплодных женщинах, которые благодаря крови нежити, смогли зачать и выносить здорового ребенка. В старых книгах писали, что она способна излечить даже смертельные раны, только вот выживший после такого будет навеки проклят: окончательно и бесповоротно заражен хаосом.

Возможно, раньше, во время бесконечных войн, люди и готовы были пойти на подобный шаг, только вот этих тварей давно не видели. Лорд Блэквуд говорил, что однажды встречал нечто похожее в Приграничье. Но я тогда расценила его рассказ как обычную байку. По описаниям в бестиариях, нетопыри живут в глубине охваченных хаосом земель. Они невероятно сильны, быстры и разумны, а охотнику на этих чудовищ, слишком легко превратиться в жертву.

— Наша мать воспользовалась древними знаниями. А за деньги можно получить даже такую редкость, — хриплым шепотом продолжил Джефри. — Это неправда, что мы с Мелани родились без магической искры. Она была. Пусть и слабая, зато у каждого своя. Но жажда оказалась сильней. Мелли первая истощила собственную искру. И мне пришлось поделиться.

— Так не бывает, — я с трудом выдавливала из себя слова.

— Мой особый дар — брать. У любого, кто хоть сколько-то наделен магией. А вот отдавать я могу только сестре. Особая связь близнецов сделала нас похожими на сообщающиеся сосуды. Вероятно потому, что мы два осколка одного целого. Но это все лирика. К десяти годам искра сестры совсем иссякла, да и от моей практически ничего не осталось. Зато появилась настоящая жажда. Пришла очередь матери наполнить нас. Уверен, она согласилась бы пожертвовать своей жизнью, даже если бы знала, что происходит на самом деле.

Возможно, в глубине души стоило пожалеть близнецов, которым пришлось расплачиваться за поступки других. Пожалеть их мать, решившуюся на отчаянный шаг ради желания иметь детей. Только вот сочувствовать не получалось. Это была исповедь чудовища. Он был хищником. Диким волком, который и не думает терзаться виной за то, что съел кролика.

— Потом настала очередь отца, — протянул Джефри, любуясь собой и тем эффектом, который производила его жуткая история. — Это было не сложно. Он так убивался по матери, что никто ничего не заметил. Высох от горя, ушел вслед за любимой. А мы остались один на один со своей жаждой. Няньки, учителя — приходилось быть осторожными, сидеть на голодном пайке. Трагическая смерть супругов — это одно. А вот если вокруг парочки детей начнут умирать все подряд — от прислуги до опекунов… Очень подозрительно, не правда ли? Аппетиты пришлось урезать, пока мы не достигли полной самостоятельности. Получив средства и возможность распоряжаться своими жизнями, мы с Мелани открыли для себя далекие странствия. Там, где не собираешься задерживаться, можно позволить себе гораздо больше. До недавних пор Малиновая Заводь оставалась чуть ли не единственным местом, в котором мне нельзя было охотиться. Но проклятая жажда становится нестерпимей с каждым годом.

Еще бы! Магия хаоса так и работает! Соблазняешься выгодными условиями сделки, а проценты по ней растут с такой невиданной скоростью, что выплатить их становиться невозможным.

Джефри признавался в кошмарных вещах. Трудно представить, количество трупов, которые эти двое оставляли за собой.

— Нет, не подумай ничего плохого! — Джефри, казалось, начал разговаривать с самим собой. — Я люблю сестру. Но все время быть вместе, кормить ее, слушать и осторожничать — надоело. Если бы она сама могла охотиться, то поняла бы, что я чувствую. Зачем брать крохи, если можно завладеть всем⁈

Почувствовав новый приступ головокружения, я поняла, что этот мерзавец прямо сейчас вновь тянет из меня