Другие правила - Валерия Аристова

Однажды Катрин наблюдала сцену, когда сидя в беседке в дальней части парка, Валери и дон Хуан долго целовались, после чего он никак не мог выпустить ее из объятий, и, Катрин могла бы поклясться, что на глазах его были слезы. Валери что-то ласково говорила ему, гладя ладонью по лицу, и это все опять же никак не могло уложиться в голове у Катрин. Она всегда была уверена, что любовь никак не может позволить себе измены, даже такой незначительной.

В эти дни Валери стала все чаще ссориться с доном Родриго. Видимо тот почувствовал изменение в их с Хуаном отношениях, и закатил ей сцену ревности. Он потребовал, чтобы «этот щенок» даже на шаг не приближался к ней, но потом вынужден был отпустить Валери в ночь с тем самым щенком. Он смотрел им в след, понимая, что теряет Валери и все его усилия были напрасны. Если они не поженятся в ближайшие несколько дней, Валери навсегда уйдет из его жизни. К сожалению, дон Родриго на самом деле ожидал посланца и не мог венчаться не получив письма, которое тот вез.

Трудно сказать, любил ли дон Родриго Валери де Флуа, но потерять ее вот так, отдав этому смазливому молокососу, он не мог себе позволить. Но и сделать ничего он не мог, запертый в золотой клетке Охотничьего домика наедине со склочной старухой. Оставалось только беситься и ждать, когда же фортуна снова ему улыбнется. Денег на обратную дорогу у него все равно не было. Поэтому дон Родриго решил потянуть немного время и, даже если его посланец не вернется в ближайшие дни, пойти ва-банк и жениться на Валери. А уж там, завладев ее наследством и драгоценностями, уехав как можно дальше от гнева ее брата, он придумает, что делать. Бродя по комнатам домика, он дал себе срок до конца недели, и если до конца недели ничего не изменится, он поведет Валери к алтарю, после чего наконец-то выберется из этого ада в большой мир, а заодно отомстит своему сопернику, выдернув заметавшуюся между ними невесту из под самого его носа.

Валери ничего не знала о его мыслях, но она очень не любила разного рода сцен. И для нее стало сюрпризом, что дон Родриго, всегда насмешливый по-отношению к другим, может обернуть свое оружие против нее. Более того, она никогда не видела его в таком гневе. Он метался по комнате и сыпал неприличными ругательствами в адрес Хуана, Филиппа и ее самой, от чего у Валери начала болеть голова. И, наконец-то выйдя из домика, она оказалась в объятьях Хуана, который долго утешал ее, но ничего не сказал ни о доне Родриго, ни о том, что он обо всем этом думает. Контраст был настолько очевиден, что Валери впервые посмотрела на них обоих другими глазами. Розовая пелена начала спадать с ее глаз, но пока еще не спала до конца, и она всеми силами пыталась удержать ее на месте. Проплакав всю ночь у себя в комнате, к утру она решила, что раз дон Родриго набросился на нее из ревности, то когда Хуан исчезнет из поля зрения, ничего подобного, конечно же, не повториться. Ведь дон Родриго — добрый и благородный человек, который на самом деле любит ее, ведь ради нее он не побоялся ни дальней дороги, ни тюрьмы, ни смерти.

...

К концу той самой недели, которую отпустил себе дон Родриго, Валери, Катрин, Сафи и дон Хуан отправились в Тур, чтобы хоть как-то развеяться, побродить по магазинам и навестить виконта де Турне. Валери подозревала, что тот не будет рад дону Хуану, но сделать было ничего нельзя. Филипп приказал выезжать из замка только в его сопровождении, и этот приказ Валери боялась нарушать.

Весь день они посветили походам по магазинам, накупили множество ненужных вещей, и, уже под самый вечер отправились к дому графа де Турне. Дом стоял немного в стороне от города на высоком холме, и дорога шла туда через поля.

Валери закрыла глаза, положив голову на плечо дону Хуану, а Катрин и Сафи, сидевшие напротив, весело болтали. День удался и вечер тоже обещал быть веселым, когда их карета резко остановилась, и снаружи послышались голоса. И один голос, от которого Валери резко открыла глаза, вскочила и выглянула в окно.

— Добрый вечер, сестренка, — сказал Филипп, открывая дверцу кареты и подавая руку побледневшей Валери.

Она оперлась о его руку и буквально выпала в его объятья. Филипп поставил сестру на ноги и окинул ее взглядом с головы до ног. Лицо его, освещенное последними лучами солнца, не предвещало ничего хорошего.

— Я вижу, что ты весело проводишь время, — сказал Филипп и отстранился.

Следом за Валери вышел дон Хуан, бледный, как его рубашка, и низко поклонился. Сафи испуганно сжала руку Катрин.

— Он поклялся, что узнает и убьет его, — прошептала она ей на ухо, — Ката, мы не можем дать убить мессира Хуана!

— Я рассчитывал на ваше благоразумие, дон Хуан, — Филипп пожал плечами, — мне очень жаль, что это отказалось не так. Но я честно не понимаю вас. Вы были в шаге от победы, но сломались. Зачем?

Дон Хуан спокойно смотрел на него. Потом пожал плечами, но ничего не ответил.

— А я ведь рассчитывал на вас, дон Хуан, — продолжал Филипп видя, что тот не намерен отвечать, — Мне было бы очень спокойно, если бы вы женились на моей сестрице и избавили меня от забот о ней. Очень жаль, что вы заигрались в благородство. Мне придется сдержать обещание, а Валери пусть посмотрит, что бывает с предателями.

Хуан снова промолчал. Он смотрел на Валери, которая кусала губы, стараясь не расплакаться. Катрин и Сафи прижались друг к другу в карете, боясь пошевелиться.

— Он может все, — прошептала Сафи одними губами, так, что Катрин с трудом слышала ее, — он может абсолютно все. Зачем Вали разозлила его?

— Ты не сделаешь этого, — вдруг сказала Валери, шагнув к брату, — отпусти его. Я поеду с тобой.

— Новый хитрый план? — улыбнулся Филипп.

— Нет. Никакого плана нет...

— Пока нет. Но ведь будет?

— Я поеду с тобой туда, куда ты захочешь меня увезти. Оставь Хуана в покое. Он не виноват ни в чем. Это