Одно небо над нами - Марта Заозерная

Мы приезжаем в центр. Саша начинает осмотр в течении считаных секунд. Время превращается в субстанцию непонятную, вязкую и тягучую. Был бы счастлив, но предчувствия мои подтверждаются.

Аппендицит деструктивной формы в первом триместре беременности.

Всё время, что Лена находится в операционной, молюсь – настолько упорно впервые в жизни. Потому что есть, что терять. Я точно знаю, что второго шанса мне никто не предоставит. Никогда. Ни за какие деньги.

Кажется, что весь медперсонал работает не так, как следовало бы. Медленно, непрофессионально. Стоя перед дверьми в оперзал, мир видишь иначе. Понять, реальный он, такой какой есть, или, наоборот, искаженный невозможно. Страх сковывает сознание. Остается ждать, верить, надеяться. И жить с тем, что самого дорогого человека в своей жизни ты уберечь не смог. Нутро разрывает от боли. Каждый хлопок двери в чувство приводит, следом всё меркнет, когда понимаешь, что не по твою душу.

Долго, слишком долго. Мучительно…

Глава 46

Елена

Аппендицит во время беременности не является основанием для её прерывания. Это, по идее, должно успокаивать, на деле же нет. После операции большинство пациенток выписывают через пару дней, некоторых везунчиков – на следующий. Я, как обычно, даже в этом отличилась.

– Можно сегодня без ИВЛ? Я себя лучше чувствую, – заранее знаю ответ на свой вопрос.

– Лен, давай мы твои силы побережем, – Саша рядом присаживается. Последние дни он рядом постоянно. Идеальный, внимательный врач. Или он, или хирург заходят чуть ли не каждые десять минут. Лешиных рук это дело. Держать всех в напряжении – тема его. – Так будет лучше, – Саша тянется рукой ко мне. В нескольких сантиметрах от моей ладони он её одергивает, потому что дверь в палату открывается.

Лёша. Из меня смешок вылетает, тут же болью в животе отзываясь. Выдыхаю протяжно, медленно носом воздух тяну, касаюсь руками живота, растираю. Несмотря на боль, это смешно. У Лёши словно маячок стоит внутренний. Он вышел по телефону поговорить, на работу ведь забил всецело, хотя бы удаленно надо контролировать.

– Больно?

– Где болит?

Ладно Лёша, но испуг в глазах Саши меня веселит.

– Всё хорошо. Дернулась просто неаккуратно.

Саша проводит небольшой осмотр и со спокойной душой ретируется. Ненадолго.

– Вид такой, будто перед гробом сидишь.

– Ротик закрой свой, – Леша осаждает меня и тут же смягчается. —Прости. Слишком грубо, но не произноси вслух такое. И в своей голове не держи, – сожаление в его взгляде читаемо. – Давай ты поешь? У тебя щечки впали.

– А глаза нет? – приподнимаю уголок губ.

Если быть честной, состояние не ахти. Несмотря на наличие физической боли, главная проблема – страх. Чем тяжелее путь к счастью, тем оно ценнее. Моё – бесценно.

Лёша слова не скажет, но дети нужны нам любой ценой. Мне грустно от мысли, что он, при наличии потребности внутренней, так и не прочувствовал те эмоции, которые дарит отцовство. С возрастом такое ощущаешь острее. Когда Агата малышкой была, я в восторге пребывала от её запаха, шалостей, первой улыбки. Сейчас же уже на стадии ожидания трепет немыслимый. Я всё готова отдать… Только этого мало быть может.

– Ты чего? Лен, – знаю, что Лёшу пугаю. Но ничего не поделать, соленый поток по щекам струится.

– Я боюсь не оправдать твоих ожиданий.

– С тобой лучше, чем я себе представлял. Когда смотрю на тебя, кажется, что нам снова по двадцать, и вся жизнь впереди, только теперь ты будешь со мной. Будешь моей, не только в моей голове, – Леша присаживается на край кровати и, наклонившись, касается губами уголка губ моих. От нежности всё внутри разрывается. – Ты не только Агате мечту её мечту (одно слово лишнее) подарила. Мне тоже.

В ответ глазами указываю на свой живот, брови вопросительно приподнимаю.

– Нет, – усмехается. – Себя подарила. Они бонус приятный.

Торкает меня от него, как всегда, нереально. С нашего первого дня. Чувство необъяснимое, но находясь рядом с ним, понимаешь – ты за стеной, и она на тебя не заваливается.

– Люблю тебя, – нахожу ладонью ногу его. Колена касаюсь. Все дни последние он рядом со мной. Колоссальная поддержка. Безмерная теплота. Забота. Внимание.

– Если всё хорошо будет, тебя в палату обычную переведут завтра. Предупреждаю: Агата приедет сразу. Больше не могу родных твоих сдерживать. Агата, Дина, мама ваша. Все хотят тебя видеть.

Очень долго в кругу моих знакомых не было мужчин, рядом с которыми мне было бы лучше, чем наедине с собой. Когда это меняется, осознание сразу приходит. Годы на проверку не требуются.

Тянет и болит постоянно, в некоторые моменты невыносимо. Хочется, истошно плача, кричать. Но я не такая. Да и пугать Лешу ещё сильнее не хочется. Натерпелся и так. Насколько он был рад известию о беременности, настолько и устрашен новостью об аппендиците.

Несмотря на возраст, я не была осведомлена о том, как воспаление у беременных протекает. Никто в моем окружении в период беременности лапароскопическую аппендэктомию не переносил. Всё неизвестное устрашает вдвойне. Если бы не поддержка Лёшика, я бы с ума сошла. А так он рядом всегда, не дает мне о плохом думать, если видит, что что-то не так, то просит врачей мне сон организовать.

Когда долгое время держишь всё под контролем, немощность дезориентирует. Я не умею болеть, но быстро учусь. Галоп переходит в тягучие перекаты.

У нас всё было спонтанно. На плановые приемы к гинекологу я ходила раз в несколько месяцев, но целенаправленно мы не планировали малышней обзаводиться.

Когда-то давно одна моя знакомая сказала, что верить в признания в любви, произнесенные во время интимной близости, нельзя. Человек же не совсем, точнее, совсем неадекватный в момент сильного возбуждения. У нас вышло схоже. Когда Лёша спросил: «Лёна, давай попробуем?», я согласилась, так и не поняв, о чём речь идёт. Доходило как до шланга. Только на следующий