Одно небо над нами - Марта Заозерная

Кто ещё кому счастье подарил…

На следующий день Агата приезжает с утра. Как только меня спускают на этаж ниже, детеныш мой тут как тут.

Агатку не корми, дай порыдать. Еще в дверях замечаю её солёные ручьи. Дочка всхлипывает и несется к кровати, кое-как тормозя у кровати. Малышка моя.

– Мамочка, прости меня! Я так виновата. Сашу на тебя скидывала постоянно. Я так за тебя испугалась. Мы со Стёпой ездили в храм, заказала там всё что только возможно. И сама молилась, как могла. Мам… – Агата перестаёт тараторить, берет меня за руку. В глаза заглядывает так, словно там балетные новые па может увидеть.

– Всё хорошо, зайчик мой, – говорить много всё ещё нелегко. Во рту постоянно пересыхает.

Она точно зайчик. Когда она делает антраша – прыжок, в котором производят удары ноги о ногу, – зависает в воздухе, парит, затем легко и плавно опускается. Чем не зайка? Это природное. Первым её репетитором балетным была женщина лет пятидесяти. Так она бедняжка в прямом смысле слезу пускала, глядя на то, как у Агаты этот прыжок получается, говоря, что это дар свыше, даже упорными тренировками такого добиться нельзя.

– Они меня на пару минут впустили. Это несправедливо! Алексей с тобой постоянно. Почему мне нельзя?

Боятся, что ты в слезах меня утопишь, родная.

– Потому что ты нужна Сашеньке. Переставай слезы лить, а то я тоже расплачусь. Потом тебя точно не пустят, заюш. Со мной все в порядке, с детками тоже. Подай телефон. Он на столе.

Палата двухместная. Мы тут с Лешей кукуем вдвоем. Уезжать домой он ни в какую не хочет. На свободную кровать тоже не ложится. Сидит рядом на стуле.

Агата подает телефон. За все эти дни я его впервые держу. По какой-то причине они решили, что трогать его мне не стоит. Включу фронтальную камеру и испугаюсь?

Захожу в приложение банка и делаю два перевода на карту Агаты. Её глаза округляются. В них дикий страх. Не надо иметь семь пядей во лбу, чтобы её мысли прочесть.

– Не смотри так. Я с тобой не прощаюсь. В том случае, о котором ты думаешь, я бы тебе перевела все средства, со всех счетов. И недвижимость переоформила для упрощения процедуры. Агат, ты же помнишь – возможность выбора должна быть всегда. Никогда через силу, – не сказать, что я Стёпе не доверяю. Доверяю. Но ребёнка своего люблю очень сильно. Её счастье в приоритете. Деньги – не есть счастье. Деньги – это свобода. В том числе свобода выбора. И безопасность, отчасти. – Пока я тут, мне спокойнее будет, зная, что ты не нуждаешься ни в чем, хотя бы материально.

– Мам, это много слишком. На эти деньги квартиру можно купить небольшую.

– Ну так купи. Я не против. По второму переводу, напиши Ие. Обещала ей оплатить лечение мальчика одного, и сюда залетела. Она пришлет платежку, ты оплатишь. Нельзя пропускать месяц.

Малышка сидит ещё минут десять. Про Сашу рассказывает, показывает фотографии новые. Уходить не хочет. Я её понимаю. С Диной я в больнице сидела три дня. Боялась есть, чтоб в туалет не отлучаться.

К вечеру папа маму приводит. Не сказать, что я её видеть бы не хотела. Но встреча проходит тяжело. Слишком эмоционально. Словно ударной волной уносит. Мама плачет. Винит себя. Просит прощение. Обещает, что больше такие вещи грешные произносить не будет. Это неправда. Будет. Не потому что она человек плохой или зла мне желает, нет. Просто она такой человек. Тяжелый. Варится в этих эмоциях и других заряжает.

Её любовь я чувствовала реже, чем напряжение, но она есть бесспорно. Сильная, всеобъемлющая. Посмотреть за маленькой Агатой пока я занята работой, встать пораньше, чтобы завтрак нам приготовить, давая мне поспать лишние десять минут перед работой, отложить с пенсии и купить внучке новые сережки или матрас. Это любовь – не в словах, а в поступках. Нельзя не ценить. Не так много людей на протяжении всей жизни проявляют о нас заботу. Но быть мягкой и чуткой – это не к ней, и она в этом не виновата. Условия взросления и становления у всех нас разные, её растили не так.

– Лен, ты опять? – устало произносит Лёша, как только входит в палату, после того как мама выходит. – Извини, но с мамой своей без меня ты больше не видишься. Только в моем присутствии.

Спорить сил нет. Их в принципе нет. Вышли из дырочки в правом боку.

– Ты зарос совсем, – касаюсь его щеки. – Давай домой тебя отпущу до утра?

Глава 47

Елена

Почти месяц я не была на работе. Всё потому, что без «полежать» я и пары часов не могу провести. Сразу слабость одолевает немыслимая.

Впервые нахожусь в офисе без каблуков и в полностью черной одежде. Даже сотрудники охраны на входе изменения заметили. Пошутили слегка.

Котики в моём животике. Долгожданные и уже безмерно любимые. Улыбаюсь мыслям своим. Целенаправленно я никогда не стремилась, но в мечтах моих пункт о детях присутствовал. Если бы не Лёша, я бы не смогла решиться. Ходила бы не осчастливленная. Риск в этом случае оправдан.

Вообще, я не любитель острых эмоций, кураж – не моя тема. Но последние десять лет меня научили: хочешь жить хорошо – делай то, что другие не делают и принимай риски сопутствующие. Большая прибыль так или иначе всегда с риском связана, по-другому никак.

Большое счастье заполучаешь, судя по всему, по аналогичной схеме. Оно всеобъемлюще. Подпитка идет колоссальная. Я от Лёши, он от меня.

Кстати, о Лёше. Узнает, что я снова ослушалась, убьет. Фигурально выражаясь. В очередной раз наказа ослушалась – на работу поехала. Первые дни после операции я лежала и плакала,