Предательница! Единственная. Любимая - Ирина Лисовская

и понимала, что Марк решил не давить на сына и дал ему пространство действовать в одиночку. Но каждый раз, когда Дамир целился и стрелял, Марк оказывался рядом, стараясь помочь или поддержать, если было необходимо.

В какой-то момент Дамир попал в засаду, ведь его туда специально загнали противники, потому что играли сообща. Но Марк, заметив это, бросился на помощь и оттянул сына от атаки противника. Краска попала в бочку, а мои мужчины остались не «ранеными».

Я только и успевала облегченно выдыхать, ведь игра для меня со стороны выглядела чересчур напряженной. Учитывая, что ехали мы сюда, преследуя определенную цель. А не тупо побегать и пострелять.

Да и завидовала я нашим соперникам. То, как отец подсказывал сыну, куда бежать, как действовать и куда стрелять, – расстраивало. Они даже знаки подавали друг другу, в то время как мои мужчины действовали тупо каждый за себя. Вернее, так могло показаться на первый взгляд, но я точно видела, что Марк все время держал Дамира в поле зрения и помогал, если того требовала ситуация.

После западни, Зельман увел Марка в «безопасное место», и я не видела их некоторое время. Но после, как они вышли, поразилась до глубины души и даже сперва не поверила своим глазам.

Они вместе, плечом к плечу, выстреливали по соперникам и отбиваясь с удивительной слаженностью. Ну и, когда Марк обезвредил отца противника, Дамир загнал ребенка в «угол» и тоже выстрелил. Они победили и, может сын не понял сразу, что на радостях вытянул пятерню и хлопнул ею о ладонь Зельмана. А затем сынок с озорным криком бросился ко мне в объятия.

– Мам, ты видела? Мы выиграли!

– Видела.

– Ты молодец, – похвалил Марк, когда подошел к нам. – Схватываешь четко на лету. И я поражен твоей находчивости. Как ты того пацана пять минут за нос водил по площадке. Я бы сказал, это было изощренно. Как и финальный выстрел в конце.

Дамир взглянул на него и равнодушно для окружающих кивнул. Но только я могла заметить, что в его глазах было нечто большее – смесь удивления и, возможно, небольшого уважения. Признания.

После игры Зельман отвез нас в кафе. По правде, я переживала, что он привезет в свой ресторан, но Марк выбрал для нас другое место. А уж когда я увидела меню, то постаралась скрыть удивление со вспыхнувшим в груди волнением. Но смогла ли скрыть дрожащие руки?

Да тут же большая часть меню подходит сыну! Я даже и не подозревала, что в городе есть такое небольшое, но уютное заведение. Обычно я все кафешки стороной обходила, чтобы у Дамира не было соблазна.

В итоге я сделала заказ для себя и Дамира, а Марк пожелал лишь кофе. Еду принесли нам быстро, но за столиком все это время витала тишина.

Дамир уже жевал бутерброд и время от времени поглядывал на Марка. Все же, он им заинтересовался и это тешило меня. Радовало материнское сердце до слез на глазах!

– Ты сегодня хорошо играл, – неожиданно изрек Марк, прерывая молчание.

– Спасибо. Ты тоже. У тебя отличный прицел.

Я едва своим бутербродом не подавилась, когда услышала довольно бодрый и даже не злой ответ сына.

Марк продолжил развивать тему игры, а я наблюдала за ними с надеждой, что потихоньку укоренялась в сердце. Пусть это было небольшое, но уже начало. Я видела, как Дамир понемногу ослаблял свою защиту, а Марк не спешил, давая сыну возможность самому сделать шаг навстречу.

И уж чего я точно не ожидала, но все же:

– Может, мы как-нибудь еще раз сыграем? – уточнил Дамир, но шустро добавил: – И Макса с нами возьмем.

Марк не растерялся, хотя я успела уловить раздражение в его взгляде.

– Конечно, когда захочешь.

Я ощущала в тот момент, как сердце наполнялось теплом и опасалась делать хоть какие-то предположения.

Понимала, что впереди еще много сложностей, но надежда была! И я точно готова поддерживать их обоих в каждом шаге на пути к сближению. Но видимо, я настолько обрадовалась совместной прогулке и игре, что позабыла и о некоторых подводных камнях… Да разве они были важны в тот момент?

После приятных посиделок Марк отвез нас домой, и я бы могла сбежать вместе с Дамиром, но притормозила. Отпустила сына, чтобы ничего не мешало нам с Зельманом.

Дамир скрылся за дверью в подъезд и настала некоторая неловкость. Я уставилась в окно машины и, забывшись, засмотрелась на небо. Вечернее солнце медленно опускалось за горизонт, заливая улицы города мягким золотым светом. И, смотря на небесную красоту, мне вдруг отчаянно много захотелось сказать Марку, но никак не могла решиться.

Слышала, как он нервно играл пальцами на руле, будто тоже собирался с мыслями.

Все же, я набралась храбрости и обернулась к мужчине. К моему мужчине! Так странно и удивительно, пусть и говорить это у себя в голове.

Наши глаза встретились и уже по решительному выражению лица Марка я поняла, что он хочет сказать нечто важное. Поэтому затаила дыхание и ждала.

Наконец, он глубоко вдохнул и заговорил:

– Русь, мне не надо много времени, чтобы осознать, что я чувствую к тебе. Ведь мои чувства были ясны очень много лет назад. Просто я не знаю, как выразить все, что творится внутри меня, но я знаю одно: ты нужна мне. И я хочу, чтобы мы, наконец, стали семьей. Одним целым.

На глазах против воли выступили слезы, и я ощутила, что сердце забилось сильнее. Слишком громко для той тишины, что образовалась после признания Зельмана.

– Марк… – начала я, но он мягко коснулся моей щеки пальцами, будто умолял помолчать.

– Пожалуйста, дай мне сказать до конца. Ты и Дамир – самое дорогое, что у меня есть. Вы делаете меня лучше, сильнее. С тобой я чувствую, что могу справиться с любыми трудностями. Я люблю тебя. И это чувство возникло не только что, оно тянется уже бог знает сколько времени. Тогда я струсил, думал, что ты боишься меня или вовсе терпеть не можешь. Не рискнул действовать, но теперь точно своего не упущу.

Едва не заплакала, потому что… судя из его признания, мы впустую потратили так много времени! А ведь реально, не опусти я руки восемь лет назад, все могло сложиться иначе. Но, кто же знал, что у Марка тоже были ко мне чувства? Это же я думала, что, судя из его поведения, то пустое место для Марка. Оказывалось, что мы тупо неправильно поняли друг друга.

Без лишних