Предательница! Единственная. Любимая - Ирина Лисовская

– Яра… – от того, как глубоко он вздохнул и замотал головой, я оскорбилась, но пока промолчала. – Ясно. Если это все, то я отвезу тебя домой.

– Не стоит, сама доберусь.

Он особо и не рвался, кивнул. Ну а я спешно ушла, пока не наговорила много лишнего. Понятно, почему он защищает Вику, ведь та воспитывает их сына и попасть ей за решетку сейчас никак нельзя. Но… а как же я? Как же Дамир?.. Мы что, не важны?

Ушла оттуда и выбросила пока все мысли из головы. И порадовалась, что наконец с плеч свалился груз вины перед Марком. Хоть и не была уверена, простит он меня или нет, но все равно тешилась мыслью, что больше не нужно содрогаться от любого непонятного шороха.

***

Марк через сообщение назначил мне встречу возле ресторана после обеда, и я бежала туда с четкой уверенностью, что все будет хорошо. Между нами неподдельные чувства, а остальное мелочи, с которыми можно разобраться, не расставаясь.

По крайней мере, я прокручивала в памяти тот момент, когда любимый говорил, что в третий раз уже не простит меня. Значит, и на этот раз он еще вчера закрыл глаза. Ну просто, ему нужно было чуть времени, чтобы переварить ситуацию. Может даже, Марк обсудил ее с Новицким.

Увидев любимого на парковке возле машины, сразу бросилась к нему и хотела обнять, но он не позволил. Схватился за мои плечи, чем и остановил от объятий.

Это было первый тревожный звоночек, который я не захотела заметить. Неужели все еще злится?

Но и второй звоночек я «проморгала», хотя видела равнодушие во взгляде. Я все еще глупо рисовала себе воздушные замки в голове, поэтому не желала видеть очевидных намеков.

– Ты до сих пор зол? – я потянулась рукой к его щеке, но Марк и этого не позволил.

Схватил руку и грубо отпихнул от себя. Все смотрела на него и не понимала, что происходит. Как и не смогла прочесть хоть что-то по взгляду. Он был настолько равнодушный и холодный, что поежилась.

– Давай на этом поставим точку в наших непонятных отношениях.

– Что? – я не поверила. – Как так? Мы же… нет, погоди. Подумай еще раз, все же можно исправить!

Я отказывалась верить, поэтому отрицательно качала головой, но решение Марка не изменилось.

– Что тут думать? Ты предала меня дважды. Это перебор. Да еще сговорилась с Анькой за моей спиной. Считаешь, после такого я должен все схавать и жить дальше, как ни в чем не бывало?

На глаза навернулись слезы, но смахнула их и попыталась образумить Марка:

– Не горячись. Давай возьмем перерыв ненадолго. Вероятно, ты еще не совсем остыл.

– Руслана, я уже остыл. К тебе. И ты в этом сама виновата, – резал словами, как скальпелем без наркоза.

– А как же Дамир? – выпалила и смахнула слезинку.

Было сложно удерживать эмоции глубоко в себе, ведь они отчаянно рвались наружу. Но я все еще верила в надежду. В просвет, хотя его, казалось, не было.

– А что Дамир? – Марк равнодушно пожал плечами. – Твой сын меня все равно ненавидит, так что я вернусь к своей семье. К Мирону, который обожает меня и не стыдиться называть папой.

Понимал ли он, что нокаутировал меня? Наверное, нет… И что я должно была ответить? Промолчала, тогда он снова рубанул по живому:

– Конечно, я не могу отрицать факта отцовства и поскольку в ресторан ты больше не вернешься, то готов платить тебе каждый месяц алименты. Скупиться не буду, так что можешь смело заняться собой и ребенком. Может хоть универ закончишь и, наконец, найдешь себе достойную работу.

Внутри так стало гадко, будто меня только что окунули лицом в помои. И вместо слов, залепила Зельману звонкую пощечину. Потому что кипела внутри и удар был вместо тысячи слов.

– Какой же ты му… – успела вовремя заткнуться, потому что из машины выскочил Мирон.

Была ли я готова к такой подставе? Нет… Зато сразу «очнулась» и даже улыбнулась вымученной улыбкой. Все понятно. Это реально конец.

Ребенок прижался к ноге Зельмана и бросил на меня отнюдь не приятный взгляд. Но мальчик промолчал, зато все еще было что сказать мне:

– Ни мне, ни Дамиру, не нужны твои деньги. Засунь их себе сам знаешь куда. Живи счастливо с теми, кто тебя реально обожает, а о нас забудь.

Я ушла, пока моя гордость не разбилась у ног Зельмана хрупкой вазой. И пока я не стала умолять его снова подумать дважды.

Уходила с гордо поднятой головой, но понимала, что скоро не выдержу и разревусь. Я доверилась Марку и что теперь?!

Не думала, что словами можно нанести столько разрухи и убить все хорошее по щелчку пальцев. Бежала оттуда со всех ног и совершенно не поняла, как оказалась на лестничной клетке.

Но я не пошла к себе, а позвонила в дверь Максима. Разве смогла бы я войти в квартиру в убитом состоянии и улыбаться сквозь боль сыну и маме?

А Макс сразу все понял, едва открыл дверь и взглянул меня.

– Заходи скорее, – затянул меня внутрь и провел на кухню.

И я, наконец, дала волю эмоциям. Разревелась так горько, что ничего перед собой не видела, только занавес из слез.

Максим сидел напротив и молчаливо слушал мое всхлипывание. Пришлось закрыть лицо руками, ведь не в силах была успокоиться, а слезы лились как нескончаемый дождь. Но я выпалила кое-как, что Марк узнал про Зимина и нас с Аней. И что буквально тридцать минут назад он меня гнусно бросил из-за предательства. Что отрекся от Дамира так легко, будто он ему чужой…

– Ты даже не представляешь, как мне больно, – всхлипнула я, когда убрала руки от лица. – Я не могу понять, как он мог так поступить… после всего, что было между нами.

Максим ничего не говорил, просто налил чаю и поставил передо мной чашку. Его молчание было как теплое одеяло, под которым можно спрятаться, когда вокруг все рушится. Вот и почему бы мне не влюбиться было в него? А вместо этого я поверила вдруг в себя и в то, что у нас с Марком может быть шанс на счастье.

– Это не просто предательство с его стороны, – продолжила я и почувствовала, что слова словно раскаленные угли рвались наружу. – Это… это как будто меня раздавили. Я реально думала,