После развода в 40. Между нами твоя истинная - Екатерина Гераскина

Сын.

Жив.

Я смотрела на Ардена и не чувствовала ничего, кроме странного отупения. Только тихий звон в ушах и ощущение, будто меня лишили опоры под ногами.

— Выжил… — повторила я механически.

Арден кивнул.

— Его спасли. Сиятельная Тьма помогала нам.

Я опустила взгляд на свои руки.

— Не может быть… — прошептала я, отшатнувшись. — Он умер…

— Он выжил, — твердо и сразу ответил Арден. — Да, он был слаб. Ещё немного и он бы действительно отправился к праотцам. Но… Тьма забрала его. И растила всё это время.

Арден схватил меня за плечи. Крепко. Обеспокоенно. Почти в панике. Он смотрел мне в глаза, будто боялся, что я упаду, исчезну, рассыплюсь прямо сейчас.

А я…

Я не верила.

Нет!

Он лжёт!

Мне так больно!

Мой сын умер. Я это знала. Я это прожила и пережила. И вот он снова втыкает в эту рану стальной прут и ковыряется там.

— Этого не может быть… — выдохнула я, чувствуя, как внутри всё холодеет. — Не может.

Я резко сбросила его руки со своих плеч.

— Это жестоко, Арден! — сорвалось с моих губ. — Так жестоко…

— Но это правда! — он повысил голос впервые. — Кристина, это правда!

Он снова перехватил меня, удержал, не позволил отстраниться и встать.

— Он жив, — повторил он глухо, напряжённо. — Только недавно стало точно понятно, что Кристофер выживет. До этого… никто не знал. Никто не был уверен.

Я замерла.

— Ты… — дыхание сбилось. — Ты имя ему дал?..

— То самое, — ответил Арден тихо. — Которое мы выбрали вместе.

Это стало последним ударом.

— Я не верю! — закричала я, срываясь. — Не верю!

Мне стало так больно, что казалось грудную клетку кто-то раздвигает руками. Сердце разрывало изнутри. Воздуха не хватало. Я задыхалась.

— Ты не имеешь права так играть со мной! — голос сорвался, стал хриплым, чужим. — Не смеешь… не смеешь…

Я резко встала и начала пятиться от обманщика подальше. Арден тоже встал и наступал на меня. Но вскоре мои лопатки уперлись в стену. Дальше уходить было некуда.

— Я похоронила его, — прошептала я сквозь слёзы. — Мы с тобой вместе сделали это!

Арден стоял совсем близко, но не прикасался.

— Я знаю, — сказал он глухо. — И если бы я мог забрать у тебя эту боль… я бы сделал это, даже ценой собственной жизни.

Я затрясла головой.

— Крис… — он сделал шаг, медленный, осторожный. — Я не пришёл ломать тебя. Я пришёл сказать правду. Ты должна знать это. Наш сын выжил. Когда я думал, что ты умерла, я так корил себя за то, что не признался раньше… а сейчас я не хочу тянуть. Ты должна знать.

Слова не укладывались в голове.

Мой сын…

Где-то.

Жив.

Я начала оседать на пол, но Арден подхватил меня. Он был обеспокоен. Мы оказались на полу, он держал меня на своих коленях. Прижал руку к моему животу и начал вливать свою магию. Я хотела оттолкнуть его, но сил резко не стало.

— Если ты врёшь… — прошептала я. — Если это ложь…

— Кристина, — сказал он тихо. — Я клянусь тебе всем, что у меня есть. Он жив.

И в этот момент во мне что-то сломалось окончательно. Я расплакалась.

— Почему ты… не сказал… мне сразу? Почему?

— Потому что шансов почти не было. И если бы я дал тебе надежду, а потом снова отобрал бы её… Это было бы ужаснее всего.

Он выдохнул тяжело, будто это признание давило на него всё это время куда сильнее, чем он показывал.

— Потому что я уже однажды отнял у тебя всё, — сказал он глухо. — Я не имел права рисковать снова. Не имел права поселить в тебе надежду, если не был уверен, что Кристофер выживет. Понимаешь?

Он провёл ладонью по моему лицу, стирая слезы.

— Он был слишком слаб. Его едва удержали. Сиятельная поддерживала его, кормила магией, но даже она не знала, к чему это приведёт. Каждый день мог быть последним.

Он посмотрел на меня прямо, не скрывая боли. Успокаивал, прижимая к своей груди. Укачивал как ребенка в своих объятиях.

— Если бы я пришёл к тебе тогда и сказал: «Он жив», а через неделю… через месяц ты бы снова его потеряла — это сломало бы тебя окончательно. Я бы не пережил этого. И ты тоже.

Он говорил быстро, сбивчиво. Прижался губами к моему виску. Шумно дышал. Я цеплялась за ворот его куртки.

— Я решил, что лучше ты будешь ненавидеть меня за молчание, чем я стану причиной твоего второго падения в ту же самую бездну. Я выбрал быть чудовищем в твоих глазах, если это означало дать тебе шанс выстоять.

Тише, почти шепотом, он добавил:

— Я сказал тебе сейчас, потому что сын выжил. Опасность миновала. Никто и ничто не отнимет его у нас.

Арден замолчал. Он смотрел на меня.

— Где он? — надрывно спросила я, посмотрела в его глаза. — Я хочу… его увидеть…

А потом пространство размылось, и Арден перенёс нас.

Как мы сидели на коленях на полу, так и оказались сидящими на полу в другой комнате. Там горела пара магических огней. В центре небольшой комнаты стояла колыбель, сплетённая из веток и листьев. Вся комната была пронизана свечением и магией фейри.

Арден помог мне подняться. Прижал меня к себе со спины, одной рукой поддерживая мой живот.

А я… ничего не видела.

Не слышала.

Я подошла к колыбели и зажала рот руками, чтобы не разбудить… сына.

Он спал. Такой маленький, накрытый теплым одеяльцем в белой распашонке. Волосы были как у меня светлые. Тёмные ресницы лежали на щеках, словно нарисованные. Губы — чуть приоткрыты, дыхание тихое-тихое, едва уловимое. Грудка поднималась неровно, как у птенца, который ещё не уверен, имеет ли право дышать.

Я посмотрела на его крошечную ручку. Я боялась прикоснуться, словно одно неловкое движение могло разрушить это чудо, стереть его, доказать, что всё это лишь жестокий сон.

Но я всё-таки коснулась. Кончиками пальцев. Едва-едва. И он среагировал.

Крошечные пальчики вздрогнули, и вдруг вцепились в меня. У меня перехватило дыхание.

Слёзы застилали глаза, я едва удержала всхлип.

— Боги… — выдохнула я беззвучно.

Позади меня Арден не шевелился. А потом он тоже протянул руку.

Медленно. Осторожно. Его пальцы коснулись ручки сына. Наши руки сомкнулись вокруг ладони Кристофера.

В этот момент внутри меня что-то окончательно сломалось и исцелилось одновременно.

Не знаю, сколько мы так стояли, не замечая ничего вокруг. Как вдруг…

Он пошевелился.

Ресницы дрогнули.

Я замерла.

Кристофер медленно открыл глаза.

Зелёные.

Яркие.

И посмотрел на нас.