Сибирь - Настя Полос

Я огляделся и увидел, как со всех сторон на меня надвигалось полчище зараженных. Целители, Матери, Ражгады, Пепельщики и Бегуны. Медленными шагами они приближались, но вдруг замерли, и из рядов вышла Елена.

Костяная корона на голове, а вторая поменьше в руках. Она ступала босыми ногами по снегу, и с каждым шагом бинты разматывались все сильнее, обнажая бело-серую кожу. Глаза уже не светились, они были мертвы. Елена — одна из зараженных, но сознание оставалось при ней.

Она подошла ко мне и улыбнулась, глядя своим типичным высокомерным взглядом, от которого внутри меня вспыхивал огонь.

— Опустись на колени, — прозвучал ее голос, но рта она не открывала, продолжая смотреть на меня. Бинты совсем пропали, оставаясь лишь на груди и бедрах, отчего ее укусы яркими пятнами привлекали внимания.

Я даже не думал, а сразу повиновался.

Колени утонули в снегу. Будучи выше Елены, стоя так, я доставал ей почти до груди. Мне пришлось немного задрать голову, чтобы смотреть ей в глаза.

Упали капли дождя. Но вода не была белой, а вязкой и красного цвета. Кровь.

Белые пряди Елены окрашивались красным. Толстая капля стекала по ее лбу, по зубцам короны, по коже и губам, а потом ниже, впитываясь в бинты.

Елена протянула руки и застыла с короной, держа ее прямо над моей головой. Она ждала.

Мертвые глаза проникали в самую суть, прожигая выцветшими зрачками.

Мне нужно сделать свой выбор.

Я медленно поднялся, самолично подставляя голову в костяной круг, и чем выше я становился, тем сильнее моя тень падала на Елену, но она лишь шире улыбалась.

На меня попала первая капля. Оставляя горячий след, она стекала по шее. Кровавый дождь усилился, он полностью заливал лицо Елены. Мое лицо.

Но в этот момент, стоило мне принять то, что она предлагала, в ней сверкнула жизнь, а потом и вовсе мощным порывом осветило все тело. Горячее тепло поднималось по животу, выше, набирая силу в груди, по шее, и вот ее глаза вновь вспыхнули. Бордовые подтеки подчеркивали их синеву.

Она была столь страшна, столь красива, что я не выдержал и подхватил Елену под бедра, впиваясь мокрым кровавым поцелуем. Металлический вкус смешался с ее собственным, но я остервенело терзал обжигающие губы, покусывая нижнюю, воюя с ее языком.

Кровь заливала мне глаза, пропитала одежду, она была всюду.

Я опустил Елену на снег, где белое встретилось с красным. Поцеловал шею, сорвал бинты с груди. Резким рывком отодвинул те, что на бедрах, стянул свои штаны ниже и быстро вошел в нее.

Елена издала чувственный стон, когда я полностью оказался в ней, а когда вышел — засмеялась. Ее ногти впились в мою спину, притягивая ближе, и я вновь с силой овладел ей.

Кровь лилась на нас с неба. Я упивался Еленой.

✄┈┈┈┈┈┈┈┈┈┈┈┈

Меня разбудил стук в дверь.

Я резко вскочил, хватаясь за голову. Внизу живота чувствовалось возбуждение, натягивающее штаны. Выругавшись, я сел, положив ногу на колено.

— Это я. Янис.

— Входи, — сказал я, надеясь, что мое взвинченное состояние останется незамеченным.

Янис чуть не сшибла дверь, влетая в комнату, словно шаровая молния. Потом, опомнившись, закрыла ее и села на стул. Взгляд направлен в стену.

— Расскажи мне, это правда? Леон заходил утром, кратко рассказал о… той женщине.

Мне не хотелось врать, но и всего я открыть не мог. Лучше ей не знать. Коротко рассказав про Еву и про операцию, и то, что с этим связано лекарство, я стал наблюдать, как лицо Янис все больше бледнело.

— Господи, это так ужасно! Все это ужасно!

Янис покачала головой.

— Они создают лекарство, Янис.

Стоило мне это произнести, как она повернулась ко мне, широко распахнув глаза.

— Ты… это одобряешь?

Я уронил лицо в ладони и с силой сжал, испуская длинный выдох.

— Как легко, — начал я говорить, все также прижимаясь к рукам, — было раньше делить мир на черное и белое. Люди и зараженные. Живые и мертвые. Но этот серый, эта чертова точка посередине! — Я зарычал от досады. — Все оказывается не так просто!

— Ты изменился, — прошептала она. В ее глазах стояли слезы.

Я не удержался и вскочил с кровати.

— Возможно. Да. Скорее всего, да! — Я ходил взад-вперед. — Изменился. Но…

Мой тон звучал обвинительно, но злость шла не на сторону Янис, а на самого себя. Стоило мне произнести это вслух, как я ощутил себя самым настоящим предателем. Мне стало мерзко.

— Все сложно, Янис! — я развел руками, прикусывая нижнюю губу.

— И ты поддерживаешь это? Тебе все равно, что они убивают людей? Елена убивала людей! Она убьет сегодня этих… детей.

— Нет… нет, мне не все равно. Янис, ты не представляешь, как… что я вообще чувствую. Не представляешь! — Когда я произнес это, то подумал, что ошибся, ведь она и Леон… Но потом я посмотрел ей в глаза и понял, что в ней нет и толики той борьбы, что во мне. Янис еще делила мир только на два цвета. — Представь мир, где все вернется на прежний круг! Где мы сможем гулять в парке, а не отстреливаться от зараженных. Где мы сможем водить детей в школу, а не выращивать их, словно саженцы. Где не будет смерти. Такой смерти. Где не придется хоронить своих друзей!

— Ты оправдываешь их! Оправдываешь кровь на руках! Где тот Дмитрий, что пожалел хищника? Где этот мужчина, что боролся за справедливость?

Янис вздрогнула, когда мой кулак с силой вошел в стену. Костяшки пальцев обожгло, я зашипел и привалился лбом к стене.

— Я все еще здесь, Янис… Но ради… мира, — я не мог поверить, что говорил это вслух, — приходиться чем-то… жертвовать.

— Это не может быть правдой! Она… она уничтожила тебя… Ты не понимаешь? Ты не понимаешь, что ей даже не жаль! Ей не жаль убивать их! Она не несет это бремя и никогда не будет.

Я все еще пялился на бесцветную стену, когда произнес:

— Значит, буду я. — Но теперь я выпрямился и повернулся к Янис, что стояла на ногах и смотрела на меня разочарованно. — Значит нести ее бремя буду я. Елена пожертвовала ради этого мира своей человечностью, а я отдам безгрешие.

— Ты уже все решил.

Это последнее, что она мне сказала.

✄┈┈┈┈┈┈┈┈┈┈┈┈

В операционной внизу вовсю готовились.

Мы стояли на втором этаже за стеклом. Мне и Леону разрешили посмотреть, но лишь начало, чтобы не отвлекать персонал. Не отвлекать Елену.

Иванна стояла