Сибирь - Настя Полос

— Еще одно слово без моего разрешения, и ты пожалеешь, что останешься жив!

Меня наполняли гнев, надежда, эйфория. Адреналин заставил сердце учащенно биться. Я облизнула губы, лихорадочно раздумывая над тем, что собиралась делать. Против правил. Риск. Ради чего…

Младенец кричал. Это была девочка. Было бы проще, будь это мальчик.

— Зажимы!

На расстоянии пятнадцати сантиметров от тел детей я сделала первый зацеп. Затем еще один на расстоянии двух сантиметров с одной стороны и другой. Такой же сделала снизу.

— Ножницы.

Вначале я быстро зашила нижнюю часть, чтобы сохранить кровь, сделала то же самое по бокам.

— Подать криобокс.

В этот же самый момент влетела медсестра с образцами. Недоделанными образцами. Она оказалась умней остальных. Помимо недоработанной вакцины, она привезла аппаратуру для смешивания, шприцы и ампулы. Не дожидаясь указаний, женщина начала подключать их.

Криобокс стоял рядом. Я сделала последний стежок, а потом безжалостно перерезала пуповины.

Крик здорового малыша стал громче, второй закряхтел. А потом они одновременно утихли. Несколько секунд я смотрела на зараженного ребенка, на его потуги. Неужели моя Мила была такой же? Мила…

— Два бокса, приступить к реанимации!

— Два?.. — переспросил тот самый хирург, что уже нарушал указания.

— Реанимировать двоих! — рявкнула я, не в силах удержать спокойствие и безразличие, что так долго тренировала в себе.

— Мы потеряем время! Нам нужно успеть взять кровь, пока подопытный жив!

Он не унимался, продолжая настаивать на своем. И тратить время!

Подопытный.

…это… Мила?..

— Эй! — Я повернулась ко второму ассистирующему хирургу. Он широко распахнул глаза и застыл, глядя на двух новорожденных и на то, как медсестры точно выполняли указания. Они уже переложили детей, даже не боясь брать на руки зараженного. — Ты умеешь проводить реанимацию детям?!

— Д-да, — неуверенно сказал он, — вроде бы…

— Бегом! А ты, — я повернулась к первому, — должен немедленно покинуть операционную. И поверь мне, когда я закончу, ты будешь жалеть, что не сдох.

Мужчина попятился, а потом зло сорвал колпак с головы и стремительно удалился.

Я обвела всех присутствующих взглядом.

— Повторюсь: все здесь подчиняются мне, но, если вы не согласны, покиньте операционную!

На меня уставилось шесть пар глаз. Никто не понимал, что я собиралась сделать, но во взглядах горела решимость. Здесь и сейчас мы должны стать единым целым.

— Подкатить криобокс к лабораторному столу.

Стоило словам слететь, как раздался голос из граммофона:

— Елена! Что ты делаешь?!

Я посмотрела на Иванну. Она приложилась к стеклу, держа одной рукой микрофон. Все ее лицо пылало, она дышала сквозь зубы. Фаяз стоял рядом точно с таким же выражением лица.

— То, что должна.

Зрачки Ивы расширились, она зарычала и, откинув микрофон, поспешила в сторону лестницы.

— Отключить микрофон и громкоговоритель, — отдала я приказ. — Заблокировать вход в операционную.

Неонатолог носился между двумя детскими боксами. Хирург и медсестра реанимировали детей. Две другие помогали им, но, услышав мои слова, переглянулись и, тяжело вздохнув, понимая, что идут на казнь, бросились выполнять требование.

Для меня перестало существовать все остальное. Звуки пропали. Только сердце билось в ушах, когда я открывала бокс, когда взяла ампулы и вставила в аппарат. Пока набирала кровь в шприц, я чувствовала горечь во рту.

— Дать два образца крови.

Время стало вязким. Секунды превратились в часы. И когда две ампулы легли в ладони, мне показалось, что прошла вечность.

Где-то на фоне гремело. Иванна пыталась попасть в лабораторию и остановить меня.

Образцы вакцины смешивались с драгоценной кровью из пуповин. Дальше кровь зараженного в шприц для здорового, а здоровую — для зараженного. Если все напрасно, если у меня не получится… Мы потеряем возможность спасти этот мир.

А если получится. Значит ли это, что Мила могла жить? Что я могла спасти ее?

— Заткнись! Не сейчас!

Писк сообщил, что все готово.

Руки тряслись.

РУКИ ТРЯСЛИСЬ!!!

Успокойся. Дыши. Дыши.

Я пошла ватными ногами к зараженному. За его жизнь сражались, заставляли сердце биться. Два шприца. На живого и мертвого. Нет, не мертвого. Зараженного.

— Освободить место.

Двери начинали скрипеть. Они уже близко, у меня нет времени!

Острие тянулось мучительно медленно. Вокруг стало так тихо, что, когда игла пронзила кожу, казалось, звук оглушил нас. Содержимое влилось в вену. Доза лекарства потекла по артериям. Ничего не произошло.

— Продолжать реанимацию, — сухим голосом сказала я.

А потом повернулась к здоровому. Воздух стал ледяным, он колол легкие изнутри. Все внутри кричало. Еще немного, и все решится.

Либо я обыграю смерть, либо она победит меня.

Я стянула колпачок. Медленно потянулась к ребенку.

— Не заставляй меня этого делать!

Дуло уперлось в затылок.

— Пожалуйста, не заставляй! — скрипучий голос принадлежал Иванне. Мне не нужно было смотреть, чтобы знать — ее лицо перекосилось, глаза покраснели, а всегда уверенные руки дрожали.

— А ты не заставляй меня.

Дмитрий?

Я повернулась лицом к Иванне. Медики продолжали поддерживать жизнь ребенка где-то позади.

Иванна возвышалась надо мной, сжав губы, и держала пистолет на уровне моего лба. Но она не стреляла, потому что, стискивая ее шею и держа другой пистолет у виска, позади Иванны стоял Дмитрий.

— Брось пистолет, Фаяз, — начал говорить Дмитрий. — Иначе от вашей главы ничего не останется.

Левее Иванны, точно так же уперев в меня оружие, находился Фаяз. На его лице отражалась мука и печаль. Он не хотел этого, но не мог поступить иначе. Позади Фаяза стоял Леон, взяв того на мушку.

Обстановка накалилась до предела, но нужно отдать должное врачам и медсестрам, которые продолжали исполнять мой приказ, несмотря на то что их жизни угрожали.

— Ты не поступишь так, Барс, — слова Фаяза звучали глухо. — Ты хороший солдат. Верный. Ты не лишишь человечества шанса на победу.

— Ты верно подметил. Я верный, — Дмитрий посмотрел на меня. Его пистолет вжался в висок Иванны, — но не ей. Бросай пушку!

— Слушай командира, Фаяз, — лениво проговорил Леон. — У меня нет никакого желания отскребать потом твои мозги.

— Паршивец! — Фаяз отбросил пистолет на пол. — Я тебе потом устрою!

Леон закатил глаза.

— Елена! — Иванна продолжала целиться. Ее совсем не пугало собственное положение. — Ты и так истратила весь образец крови из пуповин! У нас остался только этот ребенок! Если ты вколешь ему зараженный мутаген — это конец! — ее голос срывался. Она пыталась до меня достучаться. Я не отступлю. — Елена, я потратила пять лет жизни на это! Я отдала все, что у меня было! Адам отдал все… Не дай этому исчезнуть! Прошу, Елена. В тебе говорит горе, я