Сибирь - Настя Полос

Его руки — то, чего я хотела больше всего.

Поясница вновь уперлась в столешницу. Дмитрий оторвался, но глаз не открывал. Он прислонился к моему лбу и тяжело дышал.

— Прогони меня, если не хочешь этого, — тихо и жалко звучал его голос. Он не хотел, не мог уйти от меня. Ни сейчас. Никогда. Но если я попрошу. Если действительно захочу, чтобы он сделал это — уйдет. — Просто скажи, Елена.

— Не уходи, — только и смогла прошептать.

Дмитрий поднял веки. И только от его взгляда внизу живота разгорелось пламя. Я закусила губу, и он поймал это движение взглядом. И его глаза потемнели еще сильней.

Но вот когда он по-настоящему посмотрел на меня, обвел мое тело взглядом, меня скрутило отвращение. Жгучее и необъятное. Отвращение к самой себе.

Урод.

— Не смотри. — Я поймала его за щеку и подняла за подбородок, вынуждая видеть только лицо. — Пожалуйста, не смотри.

Возможно, в моем голосе было столько боли, что Дмитрий мгновенно переключился с вожделения на сострадание.

— Неужели ты считаешь, что, если я мог примириться с твоими внутренними шрамами, не смогу и с этими, Елена?

Я поджала дрожащие губы.

Сейчас он отстранится. Я знала. Я не подам виду, но внутри все покроется льдом. Но так будет правильно.

Урод.

Чудовище.

Дмитрий действительно отошел.

Горький выдох вырвался с предательских губ, что не смогли его удержать.

Слабачка.

Но Дмитрий набрал полные легкие воздуха и резко задул все свечи, оставив только ту, что горела у входа.

Я видела только его силуэт и едва уловимое сияние кожи.

Значит, и он видел также меня.

— Когда-нибудь ты привыкнешь до конца открывать свою слабость при мне, Елена. Но пока что достаточно и этого.

Дмитрий вновь оказался близко. Опасно близко.

Сердце билось с такой силой, что я не понимала, как оно оставалось внутри меня. Кожа словно чужая стала бесчувственной. И когда Дмитрий взял мою ладонь, я не сразу поняла, что он сделал.

Он опустил мои пальцы себе на грудь. Подушечки пальцев пронзило током. Дмитрий дал мне ощупать вереницу мелких шрамов.

— Эти… царапины от неудачных тренировок.

Дмитрий повел мою руку себе на плечо и ниже на бицепс.

— Здесь меня ранили зараженные когтями.

Еще ниже. К запястью.

— А это мой первый укус.

Он позволял мне коснуться и внимательно исследовать все свои ранения. Все свои шрамы.

Дмитрий отнял мою руку и положил к боку. Вновь укус. Эти ямки я узнаю всегда.

Темнота и его голос действовали как гипноз. Я была слепа, но все остальные чувства стали такими выразительными, что сводили с ума. Я слышала его шумное дыхание, запах его тела сбивал с толку, а ощущение под пальцами — пламенными.

— Этот… — Вновь новое место. Дмитрий положил мою ладонь себе на живот, где был самый большой и длинный шрам. — Оставили мародеры. Я получил его, когда спасал Янис. А этот, — Дмитрий, совершенно не стесняясь, поднял ногу, — твой. Мой самый любимый.

Швы еще не до конца рассосались, и я ощущала пальцами стяжки.

— Я дал тебе почувствовать свои, а теперь я хочу почувствовать твои.

— Дмитрий…

— Просто позволь. Поверь мне, Елена.

— Х-хорошо…

Я крепко зажмурилась, представляя, как Дмитрий зажигает свечу и внимательно осматривает меня.

Однако он вновь удивил.

Та ладонь, что уже была в его руках, оказалась у его рта. Первые укусы начинались там. Дмитрий мягко поцеловал их.

Я шумно выдохнула.

Каждый укус — его поцелуй. Каждый шрам — его мягкие движения. Он не спешил, залечивая всю область руки. Стоило ему сделать это — меня пронзала дрожь. Дмитрий поднимался по плечу, доходя до шеи. Я думала, он остановится, но он перешел на другую руку, начиная все сначала.

Дмитрий брал всю мою искалеченную душу, каждый осколок, что вонзился в меня, и собирал заново. Словно мозаику, он складывал все пазлы, внимательно уделяя внимание каждому кусочку.

Я пылала диким огнем и уже не могла сдерживать громкие выдохи. Но когда Дмитрий замер напротив моего лица, я не удержалась и опустила глаза вниз, видя, что и ему уже невмоготу. Однако Дмитрий продолжил испытывать мое терпение.

Он поцеловал ключицу, спустился ниже. Сначала губами обхватил сосок, а потом провел языком, втягивая его внутрь. Я застонала, задрав голову.

Мое тело так истосковалось по прикосновениям, но еще больше оно желало ласки Дмитрия.

Отпустив одну грудь, он проделал то же самое с другой, придерживая первую рукой и дразня ее пальцами. Мне казалось, я не выдержу и разлечусь на сотни кусочков. Но Дмитрий только начинал свою пытку.

Он отстранился, поднял меня на стол. А потом встал на колени. Приблизился к животу.

— Нет! Только не там…

Урод.

Дмитрий и сам был на грани. Он дышал быстро и шумно, кусал свои губы. Он сдерживал себя. Ради меня.

Не сводя с моего лица глаз, опустил ладонь, кончиками пальцев обвел «дерево» узоров, постепенно спускаясь.

Мой пульс зашкаливал.

И когда он дошел до нужной точки, одновременно нажимая на нее, опустил губы на шрам. Его язык обводил линии, пальцы рисовали круги. А я умирала и возрождалась вновь.

— Этот шрам — твоя броня. — Между поцелуями говорил Дмитрий. — Носи его с гордостью, Елена. Носи и помни, на что способна ты и твое тело. Смотри на себя так, как я смотрю на тебя.

Я опустила взгляд. Свет свечи удачно упал, открывая стоящего передо мной Дмитрия на коленях. Его взгляд… голодный настолько, что только от этого у меня сводило ноги. Жадность, желание, страсть… любовь.

Больше я не могла дышать, не могла жить. Стекло вновь взорвалось, разбрасывая меня по комнате, унося куда-то далеко ввысь.

Но когда Дмитрий приложился губами между моих ног, я вновь обрела форму. Все то, что казалось мне мертвым — ожило.

Стон глубокий, дикий и не терпящий сорвался с губ.

Дмитрий описывал круги языком, доводя меня до края, но не желая отпускать. И когда я едва не погибла, сидя перед ним, сложив ноги на его плечи, он ввел в меня палец.

Мне казалось, лучше не может быть.

Может.

Огонь достиг апогея, поджег кожу и стер с лица земли.

Дмитрий упивался мной до конца, пока я едва ли не рухнула на деревянный стол, но он уже поднялся и мягко подхватил меня за талию.

Дмитрий улыбался как мальчишка и смотрел на меня так счастливо, что огонь, который я думала, потух, вспыхнул вновь.

Теперь меня ничто не могло остановить. То, чего я так давно хотела. Я возьму. Потому