Полукровка - С. И. Вендел

с ней, была слишком крупной, чтобы не заметить ее сразу. Сорча обвела взглядом крупный силуэт Орека, вырисовывающийся на фоне темноты, его великолепная грудь поднималась и опускалась с каждым ровным вздохом.

В какой-то момент он заснул и повернулся на бок лицом к ней. Это его рука потянулась к ней, остановившись на ее бедре.

У нее вырвалось счастливое сонное бормотание, и в полусне она не смогла удержаться и придвинулась к нему поближе. С каждым дюймом, она чувствовала исходящий от него жар и испытывала искушение придвинуться еще ближе.

Она устроилась на небольшом расстоянии между ними, просто ощущая его дыхание на своей макушке.

Сорча дотронулась до его груди и почувствовала тяжелый стук его сердца. Оно забилось под ее ладонью, заставив улыбнуться.

Она снова откинулась на подушку, как только услышала, как он резко вздохнул. Рука поднялась с бедра и обвилась вокруг ее талии, притягивая к изгибам его тела. В его груди раздался рокочущий звук, и его голова склонилась, зарывшись в ее волосы.

Сорча замерла, гадая, не снится ли ей это.

Имеет ли это значение?

Нет, возможно, не имеет.

Закрыв глаза, Сорча прижалась носом к впадинке у него на шее, глубоко вдыхая густой мужской запах. Теперь, гораздо более счастливая, она прижалась головой к его груди, кожа к коже, слушая, как бьется его сердце прямо у нее под ухом, и снова заснула в его объятиях.



В конце концов Орека разбудило сопение у его уха, гораздо позже, чем он привык. Серый свет просачивался сквозь ставни, быстро приближался рассвет. Лежа неподвижно, он разглядывал незнакомое пространство, когда очень знакомая пара лап сомкнулась у него на плече.

Щенок, по-видимому, проснулся и проголодался.

Орек фыркнул на Дарраха и заметил, что тот не клюнет на уловку. Щенок фыркнул сам, прежде чем отправиться на поиски чего-нибудь более интересного. Легкий стук подсказал ему, что енот спрыгнул на пол в поисках лучших возможностей.

Теплая мягкость рядом с ним шевельнулась, и Орек внезапно проснулся.

В его объятиях, почти под ним, переплетаясь ногами, лежала Сорча.

Сердце дрогнуло, как будто оно могло дотянуться до нее, Орек потрясенно втянул воздух. Ее запах поразил его, и что-то похожее на мурлыканье вырвалось из его горла.

Орек лежал совершенно неподвижно, не желая ее будить. Его сердце бешено колотилось в груди, и он затаил дыхание, ожидая увидеть, что будет, когда она проснется. Сбросит ли с себя его руку и отодвинется или…

Легкий вздох сорвался с ее приоткрытых губ, и, немного поерзав, Сорча снова устроилась, уткнувшись лицом в его шею.

Медленно, очень медленно он позволил себе пошевелится и лучше устроиться в кровати рядом с ее мягкостью. Не в силах остановиться, его пальцы запутались в кончиках ее волос, играя с завитками. Они обвивались и прыгали вокруг его пальцев, оплетая так, словно не хотели, чтобы их отпускали.

Достаточно было слегка наклонить его голову, и он мог коснуться губами ее макушки. Она была такой же шелковистой, как он всегда представлял. Он запечатлел непривычный поцелуй на ее лбу, ощутив бархатистое тепло и солоноватый привкус ее кожи.

Голова кружилась, чувства были насыщены, Орек баловался мелкими движениями, изучая ее по сантиметрам. Это было все, на что он осмелился в мягкой тишине предрассветного времени, лежа в этой большой человеческой постели с женщиной, которую хотел больше всего на свете, и он хотел большего. Он осмелился на большее.

Его пальцы скользнули вверх по ее спине, нащупывая место, где вырез переходил в плечи. Ее спина была открытой, кожа теплой под массой кудрей. Рисуя узоры на ее коже, он проследил за изгибом ее шеи, раковиной уха. Откинув назад несколько этих неукротимых кудрей, он увидел, что она спит, ее лицо спокойно, брови слегка изогнуты дугой, а розовые губы слегка приоткрыты.

Он поцеловал россыпь тех самых любимых веснушек над ее лбом.

Затаив дыхание, он опустил руку вниз, ощупывая ее тело. Аккуратный изгиб талии, щедрый выступ бедра. Одна из ее ног перекинулась через его бедра, оставив его ногу между ее.

Его член горел между ними горячее железа из кузницы, когда он обхватил ладонью ее гибкое бедро, чувствуя, какое оно податливое, но вместе с тем и сильное. Он провел пальцами по ее плоти, отделенной от пальцев тончайшей тканью.

Опьяненный ее запахом и ощущениями, Орек погладил ее зад, погружая пальцы в плюшевую, податливую плоть. Она переполнила его руку, и он подавил стон. Просунув руку под ее колено, он подтянул ее бедро выше, обнажая. Он мог чувствовать жар ее влагалища, дразнящий кожу его ноги.

Тяжело дыша в ее волосы, он притянул ее ближе, так близко, как только мог. Прижавшись к ней вплотную, его член пульсировал между ними, жаждая большего, ее, тепла, которое он мог чувствовать так близко.

Он двинул бедрами, отчаянно пытаясь ослабить нарастающее, сводящее с ума давление.

Резкий вдох, хриплый звук из ее горла.

Орек замер.

Судьба, что я делаю? Она спала. Она доверяла ему и спала!

Так мягко, но так быстро, как только мог, Орек высвободился из объятий Сорчи. Все внутри него взбунтовалось, побуждая его остаться, посмотреть, как глубоко он сможет погрузиться в ее тепло, но он заставил себя встать с кровати и от нее.

Спотыкаясь, Орек пересек комнату и ухватился за каминную полку. Воздух здесь был не таким сладким, его носу не нравился привкус пепла. От нее недостаточно пахло. Он хотел…

Он сильно прижался головой к холодному, неумолимому камню, грудь тяжело вздымалась.

Черт возьми, он почти… трахнул ее!

Он терял всякий разум рядом с ней, отчаянно хотел просто сдаться.

Но она доверяла ему.

И он поклялся защищать ее даже от самого себя.

Сжав плечи и вытянув спину, Орек удерживал себя от возвращения в ту постель одним усилием воли. Он стиснул клыки борясь со своим разъяренным членом, насмехавшимся над ним, и встал на колени.

Хватит, прорычал он себе под нос. Хватит. Это путь, который ты выбрал — теперь ты должен идти по нему.

И, поскольку ему нужно было это услышать:

Она не хочет тебя. Твой клан не хотел. Твоя мать не хотела. Она тоже не хочет.

Это сделало свое дело. Наконец, все горячее отчаяние испарилось внутри него — так же, как и вся надежда и счастье. Правда могла сделать это, и прямо сейчас он нуждался в ней. Нуждался в напоминании, что это было все, чем он когда-либо был или мог быть для нее.