Разве это не романтично? - Лисса Кей Адамс

Ноа: Черт возьми. Ты легенда.

Мак: Лив сказала, если вы не будете есть, убери еду в холодильник. Она усердно готовила этот ужин.

Малкольм: Почему ты не в постели с ней?

Влад: Потому что я волнуюсь.

Малкольм: Где ты?

Влад: В ванной.

Мак: НЕЕЕЕТ

Колтон: Черт возьми, чувак. Зажги спичку.

Ноа: Она ведь тебя не слышит, правда?

Дэл: Серьезно. Ничто так не портит настроение, как пердеж.

Мак: Может, ему стоит попробовать выдавить из себя что-нибудь на всякий случай, ребята.

Влад: У меня теперь есть лекарство!

Малкольм: Не обращай на них внимания, Влад. У тебя получилось. Ты любишь эту женщину. Просто помни об этом.

Влад: Но что, если она разочаруется?

Колтон: Ты спрашиваешь не того парня.

Мак: Заткнись, Колтон. Владу нужна наша помощь.

Малкольм: Она не будет разочарована. Просто покажи ей, что ты чувствуешь, и помни, что ты узнал из инструкций.

Колтон: И если ты считаешь, что тебе нужно пукнуть...

Влад закрыл сообщения и встал.

Он уставился в зеркало. Провел рукой по лицу. Лицо, на которое он смотрел миллион раз, теперь казалось другим. Потому что внезапно он увидел его глазами Елены. Она назвала его красивым. И она хотела его.

А он прятался в чертовой ванной.

Он распахнул дверь и так быстро, как только мог, поднялся по лестнице. Когда он вошел в свою спальню, Елена вскочила на ноги, сидя на краю кровати, где ждала его.

— Я боялась, что ты передумал.

— Никогда.

Он подошел к ней быстрыми широкими шагами на костылях, а затем бросил их на пол. Встав на обе ноги, он притянул Елену к себе и прижался губами к ее губам. Неистовые поцелуи возобновились. Непослушными пальцами он нащупал молнию на спине платья и потянул ее вниз. Когда платье оказалось у их ног, все тщательно продуманные планы двигаться медленно, дорожить каждой секундой испарились в тумане желания. Терпение было добродетелью, которой он больше не обладал, его заменил голод, который Влад не мог контролировать. И его единственной мимолетной связной мыслью было, по крайней мере, осознать ее собственный страстный отклик. Елена прильнула к нему, а он прильнул к ней.

Кожа ее спины под его руками была горячей и гладкой, мягкой там, где он был грубым. Влад коснулся застежки лифчика. Тяжело дыша, прошептал:

— Можно?

— Да, — был ее задыхающийся ответ.

Как неуклюжий подросток, он возился с крючком, пока тот, наконец, не поддался, и у Влада едва хватило мозгов, чтобы посмеяться над абсурдностью того факта, что он только что расстегнул свой первый бюстгальтер. Но и это тоже испарилось, как только Елена отстранилась от него и бретельки лифчика упали с ее плеч. Кружева удерживали изгибы ее грудей, чашечки облегали мягкие холмики плоти. Под его взглядом Елена дернулась, и кружево соскользнуло. Бюстгальтер упал на пол, оставив ее обнаженной. И только тогда время, наконец, со скрежетом остановилось. Как долго Влад представлял себе этот момент? Мечтал об этом? Столько лет томился, но теперь, когда Елена наконец предстала перед ним, он застыл в нерешительности. Его руки задрожали от желания ощутить эту мягкую плоть под своими ладонями, потрогать пальцами упругие соски. Мог ли он... мог ли он просто протянуть руку и дотронуться до нее?

— Влад, — прошептала Елена. Говоря это, она положила свои руки поверх его, которые каким-то образом оказались бесполезными на ее бедрах.

Он сжал пальцы.

— Я так нервничаю.

— Я тоже.

— Ты тоже?

— Для меня это так же важно, как и для тебя.

— Я не хочу, чтобы ты была разочарована.

— Как я могу быть разочарована?

— Потому что я долго не продержусь. Как только я окажусь внутри тебя, я... — Он рассмеялся и прижался лбом к ее лбу.

— Мне все равно, как долго это продлится. Я хочу тебя.

— Ложись.

Слова прозвучали как приказ, жадный и настойчивый, потому что, как Влад и опасался, он вот-вот потеряет контроль. И он почти это сделал, когда она села на матрас и откинулась на спинку. Его пальцы дрожали, когда он снимал пиджак и расстегивал пуговицы на рубашке. Когда рукава зацепились к его запястьям, Влад выругался и сорвал их от своего тела. Елена выскользнула из трусиков и потянулась к нему.

Боже. Боже. Потребовалось три попытки, чтобы расстегнуть брюки, и даже тогда все, что ему удалось, — это стянуть их с бедер — Влад забрался на матрас на одной ноге и накрыл ее тело своим. Его возбужденный член нашел мягкое местечко между ее бедер, и каждая клеточка его тела взорвалась. Со стоном он уткнулся лицом в ее шею.

Елена обхватила его ногами за талию.

Ждать. Дерьмо. Он поднял голову.

— Презервативы. В ящике стола.

— Я принимаю противозачаточные.

Слава богу. Елена просунула руку между ними, обхватила пальцами его возбужденный член и направила его к своему входу. Если бы у него была хоть одна функционирующая клетка мозга, он бы постарался запечатлеть это в памяти. Первый раз, когда он занимался любовью со своей женой. Но его тело превратилось в машину с единственной целью. Быть внутри нее. Скрепить их брак. Заявить на нее права.

— Пожалуйста, — умоляла она.

Без фанфар, без предварительных ласк, Влад вошел в нее резким толчком. Из его горла вырвался звук, который едва ли можно было назвать человеческим. Она ахнула и выгнулась навстречу ему, вгоняя его еще глубже в свое тело. Она была плотной, теплой и влажной, и... О, боже. Влад приник к ее губам. Все, что угодно, лишь бы отвлечься от бурлящей внутри него реакции. Она пошевелилась под ним и подняла ноги.

— Влад, — простонала она, впиваясь пальцами ему в спину.

Упершись здоровым коленом в матрас, он двигался внутри нее. Каким-то образом его тело знало, как это делается. Он медленно вошел до самого конца, а затем вернулся в объятия ее тела. Елена прижала его к себе своими руками, своим телом, своим теплом. Их тела обрели ритм, темп, такой естественный, как будто они делали это сотни раз до этого. Как будто это было то, для чего они были созданы с самого начала.

И под ним Елена издавала звуки, которые сводили его с ума, но в них была и нежность. И благодарность. Ребята были правы. Это был подарок. Таинство. Обещание само по себе.

— Елена, — выдохнул он. Его тело жило своей жизнью. Искать удовольствия, доставлять удовольствие, находить удовольствие, какого он никогда раньше