Кровавая дань - Вела Рот

Ее восхищение пронзило его, насмехаясь над его собственной болью, и он хотел вырвать ее чувства из-под своей кожи.

Она улыбнулась, привлекая его внимание к своим чувственным губам.

— Это архитектурный стиль эпохи Великого Храма! Этой постройке должно быть как минимум пятнадцать веков.

— Я не так хорошо знаком с вашей историей. — Ничто в Королевстве Тенебра никогда не имело значения для Дэва. Пока его брат не встретил здесь свою судьбу.

Нора почти не заметила розовые лозы, пробивающиеся через оконную раму снаружи. Она провела рукой по каменной кладке. Шип порвал ее кожу, окрасив кончик пальца в красный. Аромат ее крови расцвел в воздухе.

Дэв сделал шаг Гесперина, переместившись к ней. Он уже поднес ее руку к своим губам, прежде чем осознал, что делает.

Они оба замерли. Кровь капала с ее пальца на белую розу. Его рот пересох, жаждая нового вкуса ее.

Клянусь Богиней, он был образованным, разумным бессмертным, который никогда не терял самообладания. Он не позволит ни одному смертному довести его до такого состояния — и уж тем более не ей.

Медленно он отпустил ее, чтобы доказать себе, что может.

Она отпрянула от роз, прижимая окровавленную руку.

— Это Поцелуй Блудницы?

Он фыркнул.

— Так вы называете розы здесь, да? Полагаю, ты никогда не видела их вживую.

Она сглотнула.

— Тенебрианцы сжигают их, где бы они ни появились.

Он чуть не закатил глаза.

— Да, это священный цветок Гесперы. Нет, уколов палец об него, ты не потеряешь душу или что-то в этом роде.

— Но у них есть магические свойства, связанные с вашей богиней.

— Ничто, что может навредить тебе. — Он отвернулся от нее и пересек комнату. Он не убегал от искушения ее кровью. Он демонстрировал самообладание.

Его клыки пульсировали, издеваясь над ним.

— Мы не животные, Нора. Мы ученые, художники… — он жестом обвел комнату. — Архитекторы.

Любопытство вспыхнуло в ее ауре. Очевидно, путь к сердцу Норы лежал через исторические здания. Дэв никогда не думал, что оконная арка станет ключом к его плану, но если это была возможность, которую он мог использовать, он ею воспользуется.

Он подозвал ее к одной из стен, где барельеф был покрыт розовыми лозами. Легким движением магии он раздвинул цветы, открыв красный камень под ними. Резьба изображала Гесперу как прекрасную женщину, одетую лишь в свои струящиеся волосы.

Нора ахнула и на мгновение застыла безмолвной.

— Это должно быть изображение Гесперы из эпохи, когда ее культ еще не запретили. Большинство артефактов того периода уничтожили в Последней Войне. А этот сохранился в исключительном состоянии.

Его эмпатические способности мучили его всеми оттенками ее эмоций. Ее увлечение архитектурой было сильнее, чем ее неприятие его богини.

— Эти руины — лишь скромный образец нашей архитектуры, — сказал Дэв. — В Ортросе 9есть величественные города, построенные в стилях, которые ты даже не можешь себе представить.

При упоминании родины Гесперинов ее пробрала дрожь.

— Полагаю, вам нужны здания, даже в Земле Вечной Ночи.

— Это не замерзшая пустошь смерти и разрушения. Это место великой красоты и утонченности, вершина знаний и искусств.

Она нахмурилась.

— Твои клыки не созданы для того, чтобы потягивать изысканное вино. Ты хочешь, чтобы я поверила, что вы сидите и рисуете или читаете, когда не вторгаетесь в мои земли и не тащите меня в свое пристанище?

Последние семь месяцев Дэв сидел и наблюдал, как рушится вся его жизнь. Пока Королева Сотейра10 не сказала ему, что единственный способ закончить горевать — это завершить миссию его брата. Она, его мягкая наставница, вышвырнула его и велела отправиться в Тенебру.

— Я — целитель разума по профессии, — сказал он.

Ты был. Голос сомнения последовал за ним сюда. Какой же ты целитель, если не можешь исцелить себя?

Нора напряглась.

— Ты — маг разума?

— Нет. Не маг разума, а целитель разума. Моя магия не может манипулировать твоими мыслями, только восстанавливать их до того, какими они должны быть. Это тот же принцип, что и у целителя, лечащего сломанную ногу, только я работаю с поврежденными разумами. Моя сила может исправить внутренние повреждения от вредоносных заклинаний или болезненных жизненных переживаний.

Где твоя сила сейчас? издевался голос.

Как часто за последние полгода, Дэв машинально заглянул внутрь себя, в глубины, где всегда обитала его магия исцеления разума. И снова нашел лишь пустоту.

Он, один из самых могущественных терамантов Ортроса, больше не мог использовать ни капли своей магии. Он был развалиной, скрепленной лишь врожденными способностями Гесперина, которые еще оставались в нем.

Королева Сотейра говорила, что магия не может умереть. Но Дэв не чувствовал ни признака жизни в своей силе с тех пор, как его брат умер у него на руках.

Запах Норы стал резче от тревоги.

— Я никогда не слышала о такой магии.

Это было то, что Дэв ненавидел ощущать больше всего. Ее страх, царапающий Кровавый Союз. Кровоточащие шипы, он был целителем. Не чудовищем.

Разве не так? прошептал голос. Ты хочешь ее боли. Ты хочешь ее раскаяния. Ты хочешь, чтобы она искупила вину, пока не сломается, как сломался ты.

Он постарался сохранить спокойный, фактологический тон.

— Исцеление разума не практикуется в Тенебре, но это почетное призвание в Ортросе. Так что видишь, у Гесперинов есть дела поважнее, чем рыскать по твоему королевству и охотиться на людей.

Если бы только его брат остался в безопасности их королевства, вместо того чтобы отправиться в эти опасные смертные земли.

Праведный гнев Норы пронзил чувства Дэва, сталкиваясь в хаосе с его собственным.

— Тогда почему твой брат пришел сюда и забрал у меня родителей? Почему он чуть не убил меня?

Снова это обвинение. После всего, что пережил его брат из-за нее. Как она смеет говорить такое о Рахиме, самой доброй душе, которую Дэв когда-либо знал?

Рахим всегда видел в людях лучшее. Он был тем, кто сочувствовал Тенебрианцам. И это стоило ему жизни из-за этой неблагодарной смертной.

Дэв не знал, пытается ли Нора обмануть его насчет той ночи ради своих целей или искренне верит в эту искаженную версию событий. Но у него оставалось еще две возможности выяснить, какую игру она затеяла.

Он сорвет ложь слой за слоем, пока не обнажит ее полностью.

— К тому времени, когда наше соглашение подойдет к концу, — сказал он, — ты поймешь.

Она протянула руку.

— Тогда давай, приступай.

Он не принял ее предложение.

— Сегодня я докажу, что могу быть достоин большего, чем просто твое запястье. Решишься