Поцелуй василиска - Линдси Штрауб

Она не видела, последовали ли другие девочки ее примеру. Вместо этого она вскарабкалась по камням, чтобы добраться до входа в пещеру, прежде чем скользнуть в кромешную тьму. Было тепло. Почти неприятно. Ее глазам потребовалось мгновение, чтобы привыкнуть, но как только они привыкли, она увидела вдалеке тусклый свет. Она направилась к нему и в конце концов оказалась в комнате, освещенной светом камина.

Перед ней стоял ее василиск.

Глава 2

Он оказался совсем не таким, каким она его себе представляла.

Почему-то в ее воображении у него никогда не было лица. Версия василиска Тэмми всегда была загадочной — безликое существо, в котором ничего нельзя было различить, чистый холст, который невозможно было идентифицировать как нечто, отдаленно похожее на человека. Но реальность была совершенно иной. Настоящее существо выглядело как самый привлекательный мужчина, которого Тэмми когда-либо видела. В нем сочетались все черты, которые она когда-либо находила красивыми — настолько, что Тэмми на мгновение задумалась, было ли это сделано специально. В конце концов, василиски известны своей силой обольщения. Неужели он специально подстроил себя под этот образ, зная, что ей это понравится?

Он был высоким — намного выше ее — с широкими, гордыми плечами и жесткой осанкой. Отблески огня, падавшие на его лицо, подчеркивали его черты, которые представляли собой завораживающую скульптуру с острыми, неумолимыми углами, из-за которых казалось, что он высечен из камня. Его темные волосы были длиннее, чем принято в моде, но почему-то это шло ему. На нем были легкая льняная рубашка и брюки, которые абсолютно не скрывали жестких очертаний тела. Тепло. Это все, что она чувствовала.

Когда василиск шагнул вперед, в голове у Тэмми стало совершенно пусто.

— Как тебя зовут? — спросил он глубоким, сияющим шепотом.

Голос Тэмми, казалось, перестал работать.

— Темперанс, — сумела прошептать она. — Но все зовут меня Тэмми.

В каменной стене был камин, пламя которого отражалось в его золотистых глазах. Она знала, что это глаза, которые, будь он в своем истинном обличье, убили бы ее. Василиск наклонил голову, оценивая ее. Его пристальный взгляд заставил ее почувствовать себя такой беззащитной.

— Меня зовут Каспенон. Но я зовусь Каспен.

— Каспен, — повторила она, и его имя камнем застряло у нее в горле.

Последовало долгое молчание, в котором он изучал ее. Тэмми внезапно испугалась, что он отвергнет ее прямо сейчас. Возможно ли быть исключенным с тренировки еще до того, как она началась? Она никогда не слышала о подобном, но не удивилась бы, если бы это случилось с ней. Прежде чем она успела по-настоящему запаниковать, он заговорил снова.

— Ты боишься, — сказал он.

Тэмми кивнула, потому что, конечно, это была правда. Он шагнул ближе, и у нее перехватило дыхание.

— Тебе не нужно меня бояться.

— Я не боюсь тебя.

Его голова наклонилась в другую сторону.

— Тогда чего ты боишься?

Тэмми не знала, как выразить это словами. Поэтому она просто сказала.

— Провала.

Василиск нахмурился.

— В чем?

— В… — начала она, но не знала, как закончить.

— …сексе, — закончил он за нее.

Тэмми не привыкла к этому слову — ее мать, конечно, никогда не произносила его вслух, а Вера всегда называла это занятием любовью, что объективно было ужасно. Сама Тэмми никогда не слышала этого из уст мужчины. Всякий раз, когда ей рассказывали об обучении в школе, уроки проводили женщины. Но те уроки были уже много лет назад, и Тэмми скорее пожалела, что не уделяла им больше внимания.

— Наверное, — прошептала она.

— Ты считаешь меня неспособным учителем? — спросил василиск.

— Я ничего о тебе не знаю.

Каспен слегка улыбнулся в ответ. Что-то внутри нее прояснилось.

— Принцы выбирали моих учениц из поколения в поколение. Будь уверена, я не позволю тебе потерпеть неудачу.

У Тэмми отвисла челюсть от такого откровения. Если то, что он сказал, было правдой, это означало, что Каспен был Змеиным Королем: легендарным василиском, чья сила намного превосходила все остальные. В деревне у него была образцовая репутация; люди говорили о нем, как о боге. У Тэмми была самый желанный учитель.

Вместо того, чтобы успокоить ее, эта информация произвела прямо противоположное действие. Теперь она чувствовала еще большее давление, чем раньше. Если ей не удастся завоевать принца, несмотря на обучение у Короля Змей, это будет более чем унизительно. Ее мать никогда не простит ее.

Каспен все еще рассматривал ее.

— Ты не выглядишь отчаявшейся из-за того, что оказалась здесь, — сказал он через некоторое время. Его формулировка была странной. Отчаявшейся?

Тэмми нахмурилась.

— А должна ли я бояться?

Каспен пожал плечами.

— Как и большинство девушек. Большая честь быть избранной принцем. Еще более высокая честь в конечном итоге стать коронованной королевой. Разве ты не желаешь всего этого?

Тэмми задумалась над этим вопросом. Ее мать, безусловно, желала всего этого. Это было вершиной общественных достижений и окончательным способом выйти за рамки их простой жизни в курятнике. Она знала, как сильно ее мать хотела, чтобы она добилась успеха — нуждалась в том, чтобы она добилась успеха. Но правда заключалась в том, что это не было желанием Тэмми. У нее не было шансов с принцем. Школьные хулиганы вдалбливали это в нее каждый божий день с тех пор, как она стала достаточно взрослой, чтобы понимать свое место в деревенской иерархии. Так она отчаянно хотела быть здесь?

Так оно и было.

Возможно, она не была в таком отчаянии, как другие девушки — возможно, она не жаждала короны, как Вера, — но она была в отчаянном желании быть здесь по-своему. Ничего так сильно она не хотела, как узнать, из-за чего весь сыр-бор, прикоснуться к мужчине и заставить его прикасаться к ней, желать и быть желанной. Голос василиска прервал ее размышления.

— Ты можешь уйти в любое время.

Тэмми фыркнула и тут же пожалела об этом.

Каспена, казалось, позабавила ее реакция.

— Ты мне не веришь?

— Я не совсем в том положении, чтобы уходить.

Он склонил голову набок.

— Невозможно эффективно обучать не желающую этого ученицу.

Тэмми предположила, что это правда.

— Кто-нибудь когда-нибудь уходил с тренировки? — спросила она.

— Один раз, — сказал Каспен. По какой-то причине, казалось, ему было больно говорить это. Секунду спустя дискомфорт исчез. — Но она не была моей ученицей.

Тэмми подумала об этом. Если это было правдой, то это неслыханно. Обучение изображалось как честь для любой девушки, родившейся в тот же год, что и