Квартира №16 - Татьяна Ларина

Двери лифта открылись, и мы втроем шагнули внутрь. Как назло, я оказалась между матерью и Денисом. Напряжение между ними ощущалось кожей, и я почувствовала, как покрываюсь мурашками, несмотря на то, что термометр показывал плюс двадцать восемь.

— Я задала вопрос, откуда эта личность знает твое имя? — процедила мама, с ненавистью глядя на парня.

— Мам, это наш сосед, — тихо ответила я и опустила взгляд, стыдясь перед ним за родительницу.

— Молодой человек, чтобы я не видела вас в радиусе трех метров от моей дочери, — прошипела она в лицо Денису, так и не решившемуся заговорить. — Алиса, живо на стоянку, с тобой поговорю в машине.

Мы вышли из лифта, и я, не дожидаясь матери, чуть ли не бегом бросилась на улицу. До школы ехать было не более семи минут, но маме этого хватит, чтобы как следует меня отчитать. Они с Денисом показались из подъезда одновременно, и я взглянула на парня, ожидая увидеть его обиженным или злым, но он даже не посмотрел в мою сторону. Зато мама увидела, что я не свожу с него глаз, и тут же, схватив под локоть, потащила меня к машине.

— Алиса, ты не видишь, какой это парень? Он же отброс! Весь разрисованный, в проколах, а ты с ним знакомишься!

— Но он наш сосед. Мы просто поздоровались на лестничной клетке, он представился, я тоже. Ты же сама говорила, как важно быть культурной, — попыталась оправдаться я, но это не возымело успеха, мама была все так же непроницаема.

— Значит так, ты больше не станешь даже смотреть в его сторону, не то что здороваться, а я еще разберусь, по какому недоразумению он переехал в наш дом. Через месяц его тут не будет.

И вот теперь мне стало страшно. Моя мать была жесткой женщиной и не бросала слов на ветер. Если она поставила цель избавиться от нового соседа, то можно не сомневаться, она это сделает. Вот только почему я так сильно переживала? И это было не простое сострадание к обиженному. Я была готова разрыдаться из-за ее угроз, но не осмелилась спорить.

Остаток пути мы с мамой проехали молча. От ее хорошего настроения не осталось и следа. Даже когда на площадке у школы нас встретил нанятый директрисой фотограф и попросил попозировать для выпускного альбома, мама не улыбнулась.

— Иди к одноклассникам. Я постою на торжественной части, а когда вы пойдете в школу, уеду. Сегодня у меня суд, поэтому могу задержаться. Ужин приготовишь, отца накормишь и позанимайся, — стала давать наставления она. — И цветы так не держи, поломаешь.

— Хорошо, мам, — в сотый раз со всем согласившись, я смогла вырваться к одноклассникам.

Линейка началась с торжественной речи директора. Потом все шло традиционно: наши классные руководители приветствовали выпускников и всех остальных, учителя, один за другим, поздравляли с началом учебного года и рассказывали первоклашкам, как здорово учиться в нашей школе. А после всех речей Витя Темьянов пронес на плече очаровательную девчушку с бантом больше ее головы, старательно звенящую первый звонок большим медным колоколом. Теперь по сценарию нам нужно было подойти к первоклашкам и взять за руку того, кто стоял напротив. Вот только ее отпихнул в сторону мой вчерашний знакомый из цветочного магазина и деловито протянул руку, когда я подошла к нужной девочке.

— Привет, поведешь меня в школу? — сходу спросил он.

— Пойдем, — улыбнулась я, замечая, как мою первоклашку уже увел парень из одиннадцатого «В».

— Ты больше не плачешь? — крепко сжав мою ладошку и засеменив рядом, поинтересовался мальчик.

— Нет, больше не плачу. И спасибо тебе, что вчера подошел. Мне было очень приятно.

— Меня мама отругала, что я к незнакомой девочке подошел, — обиженно проговорил он.

— Ну, она права, с незнакомыми нельзя разговаривать, — нравоучительно произнесла я, неожиданно почувствовав себя взрослой.

— Знаю, но ты вроде добрая, — вздохнул малыш.

— Спасибо. Кстати, как тебя зовут?

— Илья. А тебя?

— Алиса.

— Красивое имя.

— Спасибо. А что с твоими цветами, Илья? — я только заметила, что букет мальчика выглядел так, словно его изрядно потрепали за ночь.

— Завяли. Мама утром отделила хорошие цветы, но получился некрасивый букет. Не то что у тебя, — он посмотрел на мои розы, которые за ночь распустились и теперь огромными шапками нависали над тонкими стеблями.

— А знаешь что? Давай меняться, — я подвела Илью к его классу и протянула свой букет.

— Нет, так нечестно. У тебя красивый букет, а у меня нет, — мальчик отказался, но по его глазам было видно, как ему хотелось взять розы.

— А мы с тобой договоримся, этот букет я тебе одолжу. Сейчас ты возьмешь его, а потом, когда подрастешь, подаришь мне такой же. Идет?

Недолго думая, Илья забрал мои розы, отдавая мне свой пожухлый букет. Мы договорились, что, когда Илюша пойдет в одиннадцатый класс, я приду на его линейку и он подарит мне тринадцать таких же красивых роз. Распрощавшись с новым другом и пожелав успехов в школе, я, довольная, пошла в свой класс.

Илья был маленьким и еще не понимал, что первая встреча с учителем во многом определит его будущее положение в классе. Подарив красивый букет, он сразу расположит к себе учительницу, а вот пожухлые цветы, наоборот, могли бы испортить отношения. Мне же уже нечего было терять. Оставалось отучиться девять месяцев, сдать ЕГЭ и навсегда покинуть эту школу.

Классный час пролетел практически незаметно. Нас еще раз поздравили с первым сентября, раздали временное расписание и отпустили по домам. Одноклассники опять собирались в кафе, но я в этот раз отказалась и не спеша направилась к дому через Яузский бульвар. Иногда я здесь гуляла после школы втайне от родителей, когда не было дополнительных занятий. Я покупала в ларьке дынное мороженое и, устроившись на лавочке, позволяла себе полчаса почитать книгу. Вот и в этот раз я уселась в теньке с томиком «Опасных связей». Знали бы родители, какую книжку я читала…

Как и любой взрослой девушке, мне хотелось познать любовь. Иногда по ночам я томилась от естественных желаний и не знала, как с этим бороться. Родители напрочь отказывались обсуждать со мной такие деликатные темы, списывая на то, что человеческую физиологию изучают на уроках биологии. Вот только ни один школьный учитель не объяснил, что делать, когда внутри все сводит от напряжения, а тело горит, требуя чужих ласк. Не имея личной жизни, я проживала судьбы книжных персонажей, и в этот