Соленья и варенья от попаданки, или новая жизнь бабы Зины - Ри Даль

тернистый. Ведь мы с вами попали в Драконью Империю, в королевство (а в данном случае — Драконат) под названием Торесфаль, где правит на престоле дракарий Тирам (ударение на букву "А" — ТирАм) Влассфор IV. С ним мы тоже скоро познакомимся поближе.

А пока встречайте — Зинаида Герасимовна Карпова и юная Киора, которой даже не дали собственной фамилии, поскольку она была сиротой:

Зинаида Герасимовна прожила относительно (в сравнении с Киорой) долгую, но не очень-то счастливую жизнь. И всё же назвать эту жизнь бесполезной невозможно. Баба Зина сделала много всего хорошего для других людей. Возможно, сейчас у неё появился шанс сделать что-то для себя. Например, то, что она каждый год загадывала под бой курантов.

Кто внимательный? Кто помнит, что она там такое загадывала? М?))

А вот и Киора.

Теперь баба Зина явится миру в её облике и, возможно, однажды наведёт шороху в новом мире, где правят суровые (и не всегда милые) носители драконьей крови.

А что же драконокровному властелину понадобилось от юной сиротки? И что же стало с ребёнком Киоры?

Наберитесь терпения. Продолжение следует.

—————————————

А пока вы гадаете, что же случится дальше с бабой Зиной, позвольте пригласить вас в ещё одну новинку литмоба “Пенсионерка-попаданка”

Илана Васина

“Изгнанница в Голодные Земли, или Консервный бизнес попаданки”

https:// /shrt/utmt

—————————————

ПРИЯТНОГО ВАМ ЧТЕНИЯ!

Глава 6.

«Ты справишься моя девочка…» — всё ещё отдавался эхом в моей голове нежный голос матери неизведанного мира, когда я сама едва понимала, в каком мире ныне нахожусь.

Первым ощущением моим стала боль. Сильная. Весьма сильная. По мне как будто танк проехал, ей-богу. Тут же пришло в голову, что это наверняка из-за того, что почти танк-то по мне и проехал — тот чёрный внедорожник не уступал размерами какому-нибудь БТР.

Однако очень скоро болезненные ощущения чуть переменились и сгустились прицельно в нижней части тела. Ага, в той самой «женской» части, что сразу вернуло меня мыслями к воспоминаниям чуть ли не полувековой давности.

Мой сыночек… Мой Ванюшка…

Неужели снова окажусь в том моменте?..

— Мой сын… — вырвалось непроизвольно.

Я застонала и заворочилась. Двигаться почти не могла. Только силилась глаза открыть. Вроде и хотелось мне глянуть на то, что вокруг, и не хотелось одновременно.

Так, борясь с собой и жуткой болью, я стала шевелиться. Что-то бормотала бессвязное.

— Киора?..

Тут я, конечно, глаза всё-таки открыла. Открыла и уставилась в другие глаза, глядящие прямо и… не сказать, что очень дружелюбно. Я бы даже сказала, возмущённо, а то и вовсе — враждебно.

— Ты меня слышишь? — вопрошающий выгнул чёрные угольные брови.

Кстати, красивые брови. Как будто только что из салона красоты. Не всем такие брови от рождения даны. Мои-то всю жизнь плюгавенькие были — подкрашивать приходилось, то карандашиком, то тушью. Даже перманент делала. Неудачный. Мало того, что болезненно и ходишь, как мумия, целую неделю неумытая, так потом ещё и результат сплоховал — как у зэков синева над глазами расплылась. Ужасть…

— Киора, ты живая? — веки под теми самыми точёными бровками прищурились.

А глаза-то тоже необычные — с сапфировым отливом. Да и лицо соответствующее целому облику — чуть сухощавое, с острыми скулами, мощным подбородком. Ну, будь то реальность, где я ещё недавно пребывала, точно бы сказала, что, как пить дать, пластика. Не бывает в природе настолько красивых мужиков. Не бывает.

Но здесь, в нынешнем мире — бывало. Тем более, что передо мной был не просто мужчина, а тот самым драконокровный Тирам Влассфор IV.

Ну, вот… Как там у Хаксли-то было? Приветствую тебя, о, дивный новый мир! И не пригрезилось, и не привиделось. А в самом деле случилось. Не обманула Целлиана, дай бог ей здоровьичка. Хотя какой же бог ей даст, раз уж она сама богиня?..

— Киора! — прикрикнул дракарий, когда я не отреагировала моментально на его вопросы. — Ты ещё и умом тронулась?!

Я тряхнула головой. Не столько с испугу, сколько просто от неожиданности. Всегда терпеть не могла, когда на меня орут. Тем более — мужчины. Совсем уж это как-то некрасиво…

— Ничем я не тронулась… — пробормотала, озираясь по сторонам.

Говорить получалось с трудом. Губы все иссохлись, еле двигала ими. Мысли хоть и путались в голове, а всё равно «внутри» я как будто была поживее, чем «снаружи». Слабость была лютая. Словно не ела-не пила уже несколько дней.

Память Киоры тут же услужливо подкинула осколок прошлого — так и было. Исстрадавшаясь девочка последние дни крошки в рот не брала, а перед родами ей даже воды не давали. Говорили, для её же блага. А она верила и страшно мучилась жаждой.

— То есть ты всё-таки выжила? — с каким-то раздражением констатировал Тирам.

— А как-то по-другому должно было быть? — спросила я, безуспешно укладывая в уме новый ход событий.

Трудное это дело, скажу я вам, — перемещаться в новую плоть. Такая неразбериха творится внутри, словно раскрутили на карусели, которую остановить невозможно. А тут ещё столько неудобств чисто физических.

Мамочки… Как же справиться?..

— По-другому?.. — переспросил дракарий с усмешкой. — По всей видимости, младшие служительницы что-то напутали, но мне доложили, что ты отошла к Великой Богине. Я пришёл проститься с тобой.

Тирам разговаривал с живым человеком, ну, то есть — со мной, при этом в речи его не мелькнуло ни капельки жалости. Будто он к тыкве обращается, честное слово! Я и то со своими овощами милее обходилась, чем он с собственной, между прочим, женой!

— Проститься или убедиться, что я мертва? — поинтересовалась у него, не желая, чтобы этот, пусть и крайне привлекательный, негодяй так глумился над девушкой.

— И то, и другое, — бросил небрежно Влассфор. — Ты меня подвела, Киора. Так что с твоей стороны было бы мудрым решением покинуть этот мир и больше не доставлять никому неудобств.

Ах, ты змий подколодный! Ах, ты гадёныш эдакий!

Вот было б у меня сил чуток побольше, да указка под рукой, как огрела бы прям между выразительных бровок!

Я, конечно, рукоприкладства не приемлю. Особенно с детками. Для меня это табу. Но здоровенный мужик, детина под два метра ростом с таким холёным наглым лицом