Я поверю в его слёзы - Светлана Анатольевна Лубенец

И снова он довел меня до оргазма. Непонятно как, но ему это удавалось каждый чертовый раз. И вновь я обмякла в его руках, краем сознания отмечая, что он не спешит выходить из меня.

— Ника, — тихий шепот на ухо и поцелуй в висок. Кажется, он хотел сказать что-то еще, но лишь вздохнул и притянул меня к себе ближе.

Точно. Он не извинился.

Что за чертовы изменения?! К чему эти перемены?!

— Отнеси меня в мою комнату, — тихо, но твердо проговорила я, чувствуя, как начинаю разрываться на куски от переполнявших меня чувств. Ведь он так и не дал мне ни утопиться, ни напиться.

— Хорошо, — вздохнул Игнатий. И действительно отнес меня ко мне. Уложил на кровать и укрыл одеялом. После чего оставил одну. А я... Я уставилась в одну точку и тихо заплакала. Не выдавая ни единого звука. Не обращая внимания на то, что где-то там приглушенно звенит мой телефон.

Глава 5

Но мое уединение вновь продлилось недолго. Вскоре Игнат зашел в мою комнату, закрывая за собой дверь. Ничего не говоря, он подошел к кровати и, кажется, что-то на неё положил. И в этот момент вновь раздалась мелодия моего мобильника. Но я так и не подумала пошевелиться.

Но это и не требовалось.

Игнат обошел кровать, присел на неё, и, кажется, осторожно перебирал постель. Вскоре музыка звучала отчетливо, громко и совсем близко.

— Да, — послышался голос брата. — Игнат. Брат Вероники. Нет, она спит, плохо себя чувствует. Да, сегодня её не будет. Может, завтра. Все зависит от того, как она будет себя чувствовать. Да, до свидания.

Он закончил разговор, а мне было все равно на то, что он ответил вместо меня. Было все равно и на то, кто мне звонил. Внутри образовалась пустота, и, кажется, там больше не было ничего. Все эмоции и чувства ушли вместе со слезами.

Минут пять Игнат молчал. А после все же заговорил.

— Ника, — и легонько коснулся моего плеча. Я не вздрогнула. Но и не проявила каких-либо других эмоций. — Вероник, пошли, погуляем? — его голос прозвучал ласкающе. И по моему телу, кажется, пробежались мурашки. Но я все равно ничего не ответила. — Вероник, — почти шепотом вновь позвал меня Игнат, осторожно убирая волосы с моего лица. — Пошли. Тебе станет легче.

"Очень в этом сомневаюсь", — пронеслось в ответ у меня в голове.

— Если тебе все равно. Если для тебя нет разницы — лежать здесь или ходить по улице, тогда почему ты не хочешь пойти?

Я не хотела шевелиться, но говорить ему об этом я не собиралась.

— Вероник, — и вновь шепот. — Хочешь, мы посмотрим "Гордость и предубеждение"? — вот тут-то мое сердце вновь проявило эмоции, сжавшись на мгновение, и тут же забившись в бешеном ритме. Ведь это был мой самый-самый любимый фильм. Откуда он знает?.. — Или я сыграю тебе на гитаре? — и вновь он назвал именно то, что я так любила. И об этом он знал. Но его игры я не слышала вот уже пять лет... И, чего скрывать, успела соскучиться за этим... — Или давай я принесу тебе сгущенку и включу "Винни Пуха"? — на моем лице мимо воли появилась улыбка. Да, именно так я вытаскивала себя из депрессии. Любимым лакомством и любимым мультфильмом.

Только... Это ведь происходило на протяжении этих самых пяти лет. Все мои депрессии были из-за него...

А от того я вновь помрачнела.

Откуда он про это знает?..

— Или...

— Хорошо, — перебила я его. — Пошли гулять, — пока он не придумал что-то еще.

— Тогда собирайся, — просто ответил Игнат, и, поднявшись, удалился. А я... А я, вздохнув, все же села и глянула в окно. Пасмурно. Наконец-то. А то, как для апреля, на улице в последние несколько недель неприлично жарко.

И принялась собираться.

На кровати обнаружился тот самый сарафан... Который остался на кухне. И который, видимо, принес сюда Игнат. Его я, естественно, даже и не подумала одевать.

Заглянув в шкаф, взяла комплект белья, темно-синий сарафан длиной до коленок, и отправилась с этим в ванную комнату, где тут же закрылась на замок.

Залезая в душ, я невольно усмехнулась, вспомнив о том, что еще совсем недавно пыталась тут утопиться. Что ж, больше у меня таких планов не было.

— Вероника? — послышался голос из-за двери, и легкий стук.

— Попытки самоубийства отложу на потом, — громко фыркнула я, и включила воду, делая её прохладной, чтобы хоть немного прийти в себя.

Игнат ничего не ответил, и я спокойно помылась, не торопясь, но, в то же время, впервые не пытаясь отмыть с себя последствия секса. Вероятно, потому что мне уже было все равно.

И вскоре, уже одетая, вышла из ванной. И тут же натолкнулась на взгляд Игната, который почему-то сидел на полу напротив двери с каким-то усталым выражением лица. Хотя, быть может, усталость мне лишь показалась, потому что в следующую секунду брат выглядел собранным, серьезным и внимательным.

Он ничего мне не сказал, а я не стала спрашивать. Просто обогнула его и вернулась в свою комнату. Где тут же подошла к зеркалу, взяла с тумбочки расческу, и принялась приводить свои волосы в порядок.

Когда же с волосами было покончено, я пошла на поиски своего брата. И, как оказалось, он тоже решил принять душ. А потому, немного подумав, я пришла к выводу, что нужно что-нибудь съесть, и отправилась на кухню.

Бутылка коньяка, так же, как и стакан, бесследно пропали. Зато вместо этого на столе стояла открытая банка сгущенки. А рядом еще и тарелка с почищенным и нарезанным яблоком. И еще одна с нарезанным батоном.

И, глядя на это, я поняла, что пропала. Потому что Игнат откуда-то знал абсолютно все мои слабости, все мои желания и предпочтения. И от этого становилось страшно... Потому что он играл с моим настроением так, как ему это было угодно. Захотел — привел в чувство. Захотел — вернул аппетит. Захотел — уговорил на прогулку.

Как ему это удается?.. И почему раньше такого не было?

"Может, потому что ты раньше не была такой сломленной?" — пронеслось в голове. Или потому что мы не общались целых два года.

"За которые он совсем ничего о тебе не забыл", — мелькнула еще одна противная мысль.

Почувствовав, что во мне вновь просыпаются эмоции, я вздохнула и взяла кусочек яблока, который тут же и